Я вспомнила прикосновение его руки там, на вершине утеса, днем, когда мир казался таким необъятным, мы с Эшем – такими крохотными, а соединение наших рук – таким интимным. Возможно, я в самом деле не буду против еще одной прогулки в его обществе.
– Попробуйте креветок, – прервал Эш мои размышления, указывая на тарелку передо мной, – и честно скажите, как вам.
Я наколола креветку на вилку и положила в рот. Мясо, нежное, покрытое томатно-чесночным соусом, просто таяло на языке.
– Восхитительно, – искренне сказала я, надеясь, что Эш не станет снова вдаваться в расспросы насчет шафрана и прочих пряностей, в которых я не разбиралась. – Правда, отлично.
Эш снова смотрел мне прямо в лицо и улыбался. И, собственно, почему я не могу позволить себе расслабиться этим вечером? Забыть прозу жизни и наслаждаться вкусной едой и вином? Ощущать на разгоряченной коже прохладные брызги океана и взгляд Эша?
Но, даже улыбаясь ему в ответ, я не переставала думать о книге, о слове «воровка». Его написал Эш? Именно так он на самом деле думает обо мне? И если да, то зачем так ведет себя?
Двух бокалов вина, большой тарелки креветок и эспрессо оказалось недостаточно, чтобы я забыла о книге. И я решила, что все-таки возьму ее с собой, ведь если завтра верну ее на место, это не будет считаться воровством. Поэтому, приняв предложение вернуться в отель на машине с Ней-том, я сказала, что мне нужно забрать вещи из спальни. Эш кивнул, и я, чувствуя легкую слабость в ногах от вина, поднялась, на миг опершись на стол, чтобы восстановить равновесие.
Дойдя до спальни, я включила свет и сразу нашла взглядом тумбочку – но там, где днем лежала стопка книг, сейчас не было ничего. Я зажмурилась, снова открыла глаза, но на тумбочке по-прежнему было пусто. Однако одежда, в которой я взбиралась на утес, валялась на кровати, там, где я ее и оставила. Я еще раз взглянула на тумбочку – неужели я не вернула книгу на место? Или она свалилась на пол?
Я заглянула под кровать – пусто, обошла всю комнату – пусто. Заметила две книги на комоде, подошла и прочитала названия: «Под стеклянным колпаком» и «Избранные стихотворения» Сильвии Плат, причем в прошлый раз я их не заметила. Мне что, все привиделось?
Я облокотилась о комод, потому что по-прежнему нетвердо стояла на ногах, и взглянула на свое отражение в большом зеркале: бледное, осунувшееся, со спутавшимися кудрями. Я собрала их в кулак и повернула голову, пытаясь понять, что же привлекло такое пристальное внимание Эша.
Я была самого обычного роста и веса, с самыми обычными вьющимися волосами до плеч. Единственной примечательной чертой были глаза – из-за легкой гетерохромии один голубой, второй – зеленый. Но и эта разница становилась очевидной только при определенном освещении – например, таком ярком, как в этой спальне.
Но Эш ведь рассматривал не мои глаза, да?
Я отпустила волосы, провела ладонями по бокам, расправляя платье, оценивая свою довольно посредственную фигуру: грудь слишком маленькая, бедра слишком широкие, живот далеко не плоский. Так почему Эш не мог оторвать от меня взгляд, словно увидел совершенство? И почему я не могу перестать думать об этом взгляде?
– Оливия, соберись, – прошептала я отражению.
Я приехала в Малибу не ради платья, внимания Эша или даже «Бекки» – я приехала сюда воскресить писательскую карьеру, и если я хочу этого добиться, пора взять себя в руки.
Отрывок из «Жены»
Наконец-то я стала настоящей писательницей! Закончив черновую версию романа, я решила устроить себе праздник.
Написать целую книгу – это не шутки. Конечно, пока она не увидела свет, сложно судить, стоила ли она того – но для меня определенно стоила. Я сама, в одиночку, создала что-то серьезное. Как личность. Как писательница. Не как чья-то жена.
Отпраздновать я решила в маленькой забегаловке, куда свежий улов привозят в бочонках сами рыбаки как раз к обеденному часу. Когда я переехала в Калифорнию, мне приглянулось это место, но с тех пор, как стала женой, я здесь не появлялась. Сегодня ветхое строение как будто сияет – или, возможно, сегодня в моих глазах сияет весь мир.
Я заказываю «улов дня» и называюсь вымышленным именем, по которому потом получу заказ. Лысеющий немолодой мужчина за стойкой едва удостаивает меня взглядом – да и с чего бы ему? Одну, без сопровождения, меня попросту перестали узнавать. Если жена не идет под руку с мужем, кто вообще помнит, как она выглядит? И даже если она рядом, все взгляды обращены на ее мужа.
Я беру пластиковый контейнер с едой и вилку и иду к кромке прибоя, сажусь прямо на песок, зарываясь пальцами в прохладную массу. Принявшись за рыбу, понимаю, что, оказывается, умирала с голоду, как будто не ела несколько дней. Я захватила сумку с рукописью и перечитываю ее, пока ем, начиная с первой страницы: «Прошлой ночью мне приснилось, что я снова в Малибу».