Она долго раздумывала, потом пришла к выводу, что пора бы и освободить, нет, не Ивана, а его отца, Антона, томящегося в Холмогорах двадцать лет. Но только его одного, без детей, вывезти за границу, удалить в своё Брауншвейгское герцогство.
Детей нельзя. Дети — это отрасль Анны Леопольдовны, и всегда будут угрозой для неё, Екатерины. Анна Леопольдовна умерла, остался один Антон, не имеющий к русскому престолу никакого отношения. Он не опасен.
Задумано — сделано. Так всегда у Екатерины — она никогда не откладывала дела в долгий ящик. В тот же день нарочный поскакал в Холмогоры и уже через неделю привёз ответ. Антон, герцог Брауншвейгский, отказался уехать без детей, он решил разделить с ними их участь. Отцовские чувства были в нём сильны.
Екатерина сильно удивилась такому решению. Сама она никогда не страдала излишней привязанностью к детям. И вот на тебе — предлагают герцогский трон человеку, свободу, возможность жить по-человечески, да ещё и властвовать над людьми. А он отказывается.
Удивилась и задумалась. Павла — наследника — она почти не знала. Отдала его с самого рождения в чужие руки. Теперь его воспитатель — Панин. Бабка Елизавета баловала и холила ребёнка. Нет, положительно Павел ей был чужд. Она почти не плакала и над гробом своей дочери Анны, умершей в двухлетнем возрасте, изредка только навещала её гробницу в Петропавловской крепости, но и то больше из приличия, чем из чувства материнского.
Она не поняла Антона Ульриха. Как это можно отказаться от всего ради детей? Пожала плечами, презрительно усмехнулась. Что же, сам выбрал свою судьбу...
И уже продумывала вариант — а может, Антон надеется, что Иван когда-нибудь взойдёт на российский престол, может быть, рассчитывает стать отцом императора — самодержца всероссийского?
И занозой засела мысль — опасен Иван, опасен, мало ли кто вдруг вздумает вот так же, как и её, возвести его на престол.
И сразу её мысли перекинулись на бывшую подругу Дашкову. Уж эта не упустит возможности вновь вписать своё имя в историю. Надо за ней последить, присмотреть, кто вхож в её дом. Недаром, когда дело коснулось Орловых и когда был раскрыт заговор Хитрово, Екатерина обратила свой взгляд прежде всего в сторону Дашковой. Правда, Дашкова болела в ту пору, когда состоялся заговор, и не выходила из дома, что подтвердили все допрошенные свидетели. Мало того, даже не встречалась с Хитрово и Рославлевыми. Но сообщила на прямой вопрос — примкнула бы к этому заговору против Орловых, ибо они стали её врагами с самого переворота. К сожалению, ничего не знала об этом.
И это её «к сожалению» Екатерина накрепко запомнила. Презрительно усмехнулась — что ж, она думала, что её пригласят разделить управление страной, её, которая вмешивается во всё и только путает? Взбалмошная, властная и самолюбивая, унаследовавшая характер Воронцовых, кичливая своей родовитой знатью?
Жаль, не разделила она участь своей сестры Елизаветы. Екатерина отправила рябую Лизку в Москву, в своё имение.
И снова усмехнулась Екатерина — Дашкова не постеснялась отнять у сестрицы имения, одно за другим, под тем предлогом, что той достаточно будет одной деревеньки.
Да, Дашкова скуповата, то и дело жалуется дипломатам на страшную бедность и нищету. Это она-то, наследница всех родовых имений Воронцовых, а заодно и Дашковых...
Екатерина ненавидела скупость и скаредность. Сама она была всегда щедрой, умела вознаградить людей и прекрасно знала, что любят в России подарки.
Эту истину она освоила с первых дней своего пребывания здесь. И всегда старалась одарить людей, близких к ней. Чем больше подарков и денег, цинично говорила она себе, тем преданнее человек. Каждого можно купить, лишь бы цена соответствовала. Шкурину построили новый дом, Екатерина подарила ему всю обстановку вплоть до дорогих картин, наградила его деньгами за то, что он в трудную для неё минуту отвлёк Петра пожаром своего собственного дома.
И Шкурин не подвёл её в самый тяжёлый час — запятки её коляски, в которой она ехала в Петербург, были заняты им, он остался верен ей во всё время опасного периода. И Екатерина не забыла этого — она умела быть благодарной.
Да, присмотреть за Дашковой не мешает. Уж не надумала ли она повторить свой исторический шаг и снова взяться за вознесение на престол российский нового претендента, чтобы хоть он разделил с ней, Дашковой, правление, чтобы при нём она стала первым человеком, министром...