Чаще всего она вспоминала о своих первых родах. Это было действительно трудное и страшное для неё время.
В пятнадцать лет её обвенчали с Петром, только недавно перенёсшим оспу и неузнаваемо изменившимся за время болезни. Худой, вытянувшийся подросток, склонный к пьянству, оргиям, грубый и безобразный от оспин, оставшихся на лице, он в первый же раз поразил Софи той безудержной наглостью и дерзостью, какой только и отличаются подростки в переходное время. Сохранивший все ухватки грубого детства, не наученный ничему, кроме воинской муштровки и солдафонских развлечений вроде карт и самого грязного разгула, он окончательно отринул её от себя самодовольными разглагольствованиями о своём идеале — прусском короле Фридрихе[24]. Он подражал ему во всём, но ничего не знал, кроме нескольких книг с молитвенными псалмами лютеранской веры да бесконечных игр в солдатики. Обыкновенно подростки в шестнадцать лет кончают играть «в куклы», как их называла Екатерина, в «солдатики», как их называл Пётр. Он же продолжал эти свои развлечения лет до двадцати, изредка пиликая на скрипке мелодии, которым его обучил невежественный музыкант. Первая же совместная ночь показала Екатерине, что у неё никогда не будет нежного, любящего мужа, способного хотя бы чувствовать влечение к жене. До двадцати лет Екатерина оставалась девственницей. Их совместная постель была заполнена солдатиками, повешенными крысами, тараканами.
Она поняла потом, что это и её вина. Она ждала от своего мужа опыта и искушённости в любви, её воспитали так, что и до двадцати лет она думала, что детей находят в капусте, не делала никаких шагов к тому, чтобы обольстить, склонить к исполнению своего долга наследника российской короны. Он, с ранних лет втянутый в самый грубый разгул, тоже не знал, как обойтись с женой без самых примитивных животных сношений. Дети, не знавшие и не понявшие ничего в этой самой важной области жизни, много лет не могли зачать ребёнка. А наследник был нужен...
Императрица не раз высказывала своё недовольство бездетным браком наследника и всё не понимала, в чём же причина. Только через четыре года узнала она, что выбрала себе в наследники короны мальчишку, который не может иметь детей из-за погрешности в своих органах. Вот тогда-то и распорядилась она, как угодно, но склонить великую княгиню к зачатию, и даже сама выбрала, чья кровь должна течь в будущем наследнике. Приставленная к наблюдению за великой княгиней Чоглокова, заранее проинструктированная императрицей, взялась задело со всем присущим ей бездушием и бестактностью. Глупая, недалёкая, она свято чтила Елизавету, и за то только и выбрали её в надсмотрщицы над домашней жизнью их высочеств, потому что доносила о каждом шаге, каждом жесте, каждом слове. Терзаемая бесконечными вопросами императрицы о престолонаследнике, она решилась наконец заговорить о том, что должно было смутить душу и сердце девственницы — великой княгини, заранее посвятила её в важность вопроса о престолонаследовании. И уж конечно, взявшись задело с редкой бестактностью и тупостью, оскорбила юную душу Екатерины.
Отведя великую княгиню в сторону от фрейлин, она объявила:
— Послушайте, я должна поговорить с вами очень серьёзно...
Это был долгий нудный разговор, следствием которого стал роман с Сергеем Салтыковым[25], выбранным императрицей в отцы престолонаследнику.
Однако два выкидыша словно бы отвели судьбу, висящую над Екатериной. Она решилась устроить так, чтобы Петру проделали маленькую операцию на детородном органе. И забеременела-таки от Петра, своего законного мужа.
В летнем дворце для родов приготовили покои, примыкавшие к апартаментам императрицы и составлявшие часть их. Две комнаты, большие, скучные, неудобные, бедные мебелью, небрежно отделанные малиновой камкой, без всяких удобств, с единственным выходом, голые, унылые, мрачные. Здесь было полное уединение, почти что тюремное заключение...
Акушерка помещалась в соседней комнате, тут же хлопотала возле роженицы приставленная к ней Прасковья Никитична Владиславова, женщина умная и ловкая, сразу понравившаяся Екатерине умом и тактом, но затем изгнанная от неё именно за ум, и ловкость, и преданность великой княгине. Сколько себя помнила Екатерина, от неё всегда удаляли людей, проникавшихся к ней уважением и преданностью...
Схватки начались ночью, и Екатерина с трудом разбудила Владиславову. Та сразу же послала за акушеркой. Вдвоём они перевели великую княгиню на ложе, устроенное прямо на полу. Послали сказать великому князю и императрице. Та явилась около двух часов ночи, когда Екатерина корчилась и извивалась на жёстком и узком родильном ложе.
24
25