Гигантские стены обступают меня со всех сторон — площадь внутри совсем небольшая, её можно быстро обойти. Везде то развалины старых зданий, от которых остались одни фундаменты, как от церкви в середине крепости, — то казематы, сохранившиеся почти полностью. Внутри башни темно и мрачно, и мне становится не по себе.
Все историки в один голос утверждают, что царя Иоанна зарезали в башне Светличной. Я останавливаюсь около неё.
Какая же она по нашим масштабам небольшая, вся крепость. Километра нет в длину, а в ширину и того меньше. Слева от входа через Государеву башню тянется ряд арок, в стене. Это казармы. Тут жили солдаты, что невинно пострадали при бунте Мировича. Именно отсюда, из-под этих арок, вывел их Мирович в последний свой свободный час, поставил перед трупом зарезанного императора. Как можно жить в таких помещениях? Узкие длинные каменные мешки, а назывались пышно — кордегардия[4]. Даже для лошадей вельмож строили лучше — вспомнились боярские конюшни в Петергофе, а теперь там — санаторий.
Но как же глубоко в века уходят корни этой крепости. Ещё в 1323 году князь Юрий Данилович, внук Александра Невского, построил на этом месте, на крохотном Ореховом острове, небольшую деревянную крепость. Вот как об этом написано в Новгородской летописи: «В лето 6831. Ходиша новгородцы князем Юрьем и поставиша город на устье Невы, на Ореховом острове». Как отлично ориентировались наши предки. Остров естественно защищён и неприступен — от материка его отделяли две широкие, с естественным сильным течением протоки Невы. Это сейчас пару-тройку километров по воде ничего не стоит преодолеть для техники, для судов, моторных лодок. А тогда? Сколько же крови ушло здесь в землю, чтобы сохранить и удержать за собой Балтийское море. Каждый кусочек этого острова обильно полит кровью русских защитников. Шведы рвались к этой крепости. В 1348 году они сожгли её до основания, держали за собой полгода, но русское ополчение с Ладоги прогнало чужеземцев.
Три года новгородцы строили новую, на этот раз каменную, крепость. Триста пятьдесят два метра крепостных стен, высотой пять-шесть метров, шириной около трёх метров, сложенных из крупных валунов и известковых плит. А фундамент — три ряда валунов, скреплённых глиной. Три прямоугольные башни возвышались над стенами. В двадцати пяти метрах от западной стены пересекал остров с севера на юг трёхметровый канал. Пётр Великий засыпал его, заново укрепляя крепость.
К началу XVI века крепость устарела. Её стены не сдерживали теперь напор артиллерии. И старую, ещё новгородской постройки, крепость разобрали почти до фундамента. Поднялась на острове новая мощная твердыня — почти правильный вытянутый шестиугольник, стороны которого повторили все очертания острова.
Семь башен вознеслись по всему периметру через восемьдесят метров каждая. Все башни, кроме Государевой — прямоугольной — построили круглыми. Диаметр их достигал шестнадцати метров, а толщина стен — четырёх с половиной.
Четырёхэтажные башни на первом ярусе перекрывались каменными сводами, а на каждых следующих трёх — деревянными перекрытиями. Входы в башни оставались на уровне земли.
Единственный проезд в крепость сохранялся через Государеву башню. И сделали его не прямым сквозным, а изогнутым под прямым углом, чтобы не дать врагу возможности применить тараны.
Ворота в западных и южных башнях защищались опускными коваными решётками-герсами. Подъёмные мосты ограничивали доступ в крепость. По верху стен крытый боевой ход соединял все пункты обороны. Со стороны крепостного двора к стенам примыкали каменные лестницы — «взлазы».
В северо-восточном углу крепости находилась небольшая цитадель — крепость в крепости, отделённая от основной территории двенадцатиметровым каналом и защищённая тремя стенами с тремя башнями. Одна из них — Светличная — вход в цитадель.
Я рассказываю о крепости так подробно, потому что не хочется упустить ни одной детали. И прежде, чем войти в эту крепость, я изучала её достаточно основательно.
И вот теперь я вижу эту ещё сохранившуюся Светличную башню. Через канал, огибавший цитадель с западной и южной сторон, был перекинут деревянный подъёмный мост, чтобы в случае опасности он закрыл арку в стене цитадели. Створы ворот и опускная решётка-герса делали вход в эту крепость в крепости совершенно неприступной. Я долго разглядывала остатки камеры, герсы, и воображение рисовало мне тот вид, каким он был, когда сюда привезли безымянного арестанта — белокурого императора российского Иоанна. Вероятно, когда его доставили, «зицо» его было закрыто. И он не мог видеть, а только чувствовал, что его везут по воде.