— Позвоните в полицию! — крикнула я ему вслед, совершенно уверенная в том, что он не станет этого делать. — Он меня убьёт и это будет на вашей совести!
— Придурок, — пробормотала я себе под нос.
Замечательно, я в доме не одна, тут помимо маньяка — похитителя ненормальный повар! Попала так попала…
Я вспомнила о том, что в данной ситуации мне не помешал бы нож, хотя бы в качестве обороны и бросилась было следом за поваром к двери за которой он скрылся, но этот тип, похоже, запер её за собой.
Ну, класс! Я разочарованно вздохнула и от досады со злостью хлопнула себя по ноге. Что теперь делать!?
Прошлась по гостиной, изучая весь первый этаж и расположение других комнат, разумеется помимо тех, которые оказались заперты. Ничего примечательного. Несколько спален ещё один кабинет, спортивный зал с кучей инвентаря. Наверняка Давид проводит здесь много времени. Я вздохнула и двинулись обратно.
Должно быть девочки уже подняли тревогу, в надежде подумала я, входя в гостиную. Нужно что-то придумать и поскорее, только вот как сбежать, если повсюду решётки на окнах!?
— Всё посмотрела? — низкий бархатный голос вернул меня к реальности.
Давид сидел в кресле, вытянув длинные ноги, и с нескрываемым любопытством смотрел прямо на меня.
Я замерла, не столько от испуга, сколько от неожиданности. Когда он успел вернуться? Не слышала, чтобы открывалась входная дверь.
— Я… эм. Ну, так… не совсем, — уклончиво ответила я.
— Не совсем? — он вскинул тёмную бровь.
— Некоторые комнаты заперты, как же я их посмотрю!? — зло выпалила я, ожидая вспышки гнева со стороны мужчины. Но Давид вдруг рассмеялся. Смех его оказался таким же красивым, как и голос, он совершенно сбил меня с толку. Надо же, этот хмурый субъект умеет смеяться.
— Не смеши меня, а то у меня в боку начинает болеть, — отозвался он.
— И что же в этих комнатах? — скрестив руки на груди деловито бросила я.
— Мне кажется ты не в том положении, чтобы что-то мне предъявлять. Как думаешь?
Я поджала губы.
— Ничего интересного, некоторые комнаты нежилые, даже большинство, зачем прислуге лишний раз убираться там, где не нужно. Согласна?
Я пожала плечами.
— Отличная рубашка и джинсы. Тебе нравятся? — спросил он, окинув меня пристальным взглядом и слегка склонив голову на бок.
Уверена, он мысленно уже раздевает меня. Под пристальным взором мужчины мне стало совершенно неуютно, хотелось спрятаться или накинуть на себя покрывало, да побольше.
— Угу, — промычала я.
Так и подмывало спросить про шкаф с совершенно новыми вещами, но благоразумие победило, он прав, не стоит играть с огнём и испытывать его терпение.
Глава 15
— Что дальше? — спросила я тихо.
Мужчина поднял брови в немом вопросе.
— Ну, что теперь ты станешь со мной делать? — спросила я.
Наверное самонадеянно и глупо вот так в открытую спрашивать похитителя о его намерениях в отношении своей жертвы, но неизвестность пугала меня.
Давид улыбнулся, коварно и хитро, как кот, который стащил со стола сметану.
— Всё, что захочу, — лукаво ответил он.
Я оцепенела.
Такой прямолинейности я точно не ожидала, хотелось что — то ответить, но слова застряли в горле, когда Давид вдруг резко поднялся и притянул меня к себе, заключив в объятия.
Его сильные руки крепко держали меня, не позволяя вырваться, пресекая любые мои попытки, которые я могла бы предпринять. Но ужас и без того сковал моё тело, в горле пересохло. В нос ударил восхитительный запах лимона, исходивший от этого мужчины, убаюкивая разум.
— Давид? — пролепетала я, чувствуя, как жаркие ладони мужчины зарываются мне под рубашку, поглаживая спину, скользя по нежной коже.
— Молчи, — процедил он и впился в мои губы.
Я едва не задохнулась, от внезапного натиска и нарастающего желания, волнами растекающегося по моему телу.
Горячие губы Давида накрыли мои, исследуя глубины моего рта, пробуя на вкус. Мысли окончательно покинули голову, спутались и разлетелись, оставив меня наедине с этим мужчиной. Остатки самообладания говорили о том, что стоит остановить его! Остановить любыми способами, но голос разума оказался слишком тихим и ненавязчивым, и я, к своему собственному удивлению, загнала его подальше.
Жар, растекался по моему телу, оно желало большего, требовало! А губы Давида безжалостно подчиняли мой рот, мою волю, мою свободу.