— И да и нет, — хмыкнул он.
— О чем ты?
— Накануне ты сама просила меня поцеловать тебя, — хитро улыбнулся он.
Что!? Нет! Неужели, когда я напилась, а Давид отнёс меня в комнату, то сказала о своих желаниях вслух!?
— Как ты там сказала, дай припомнить… Целуй меня, кажется так. Я сделал, как ты хотела, правда не в тот вечер, а на следующий день, с небольшим опозданием.
Он смеялся надо мной, но одно я знала точно, зря я не послушалась и болтала лишнее.
Я действительно нарушила уговор, а за расправой Давид не постоит, и я знаю, что случится дальше…
Глава 30
Сама не знаю, зачем позволила Давиду увести меня к нему в комнату. И ведь я догадываюсь, что произойдёт здесь! Что уже произошло… не так давно…
Мужчина зажигает напольный торшер, и комната наполняется мягким теплым светом.
Я стою посреди комнаты, когда Давид запирает дверь. И даже щелчок замка не в силах вернуть меня к реальности, словно завороженная слежу за его действиями. Мне бы сердиться, ругаться, но он прав, я нарушила уговор. Да дело и не в уговоре вовсе! Я сама желаю этого мужчину! Он заставляет меня чувствовать себя особенной и желанной и даёт испытать то, чего прежде не испытывала ни с кем другим.
Мне нравится смотреть, как Давид двигается, такая твёрдая у него походка, смотреть на мускулы, которые играют под его рубашкой. Я словно каменею в его присутствии. Он сводит меня и моё тело с ума.
Мужчина приближается, подносит руку и проводит по моему лицу, едва касаясь кожи. Мимолетное движение, плавное, но в нем столько страсти и, не побоюсь этого слова, искренности, любви…
Нет, не надо обманываться, Давид не любит меня, для него это что угодно, но не любовь.
Его движения осторожны и нежны, словно он боится спугнуть меня. Мужчина отводит прядь от моего лица, накручивает локон на палец.
— Зачем ты наговорил всё это…, - в горле образуется ком, говорить трудно, — за столом… Ты лгал.
— Я не лгал, — тихо говорит он. — Я уже говорил тебе.
Его глаза сверкают в ночи, он смотрит на меня и не может насмотреться.
— Ты такая красивая, невероятная.
Снова это хриплый шёпот, который сводит меня с ума.
Не надо, зачем!? Зачем ты говоришь мне это!?
Во мне словно борется добро и зло, я понимаю, что поступаю неправильно, я пришла сюда, в его спальню, я знаю, чего он ждёт от меня, и разум говорит мне — Алиса беги, уходи, ты не должна быть здесь.
Но в то же время, что-то иное, потаенное, из глубины подсознания, велит остаться, ведь никогда прежде у меня не было такого невероятного мужчины. И я желаю его так же сильно, как и он меня.
Хочется быть сильнее и выше своих желаний, но я не могу не поддаться искушению.
Он, словно дьявол — искуситель, а я его жертва.
И самое странное в этой ситуации то, что мне нравится быть ею, ощущать прикосновения его рук и губ на своей коже.
Я вроде бы и хочу что — то сказать, но слова застревают в горле, когда рука Давида опускается мне на талию, притягивает к себе. Я ощущаю его горячее пламенное тело под одеждой. Тело, которое вызывает во мне бурю эмоций.
Давид разворачивает меня, и вот я уже чувствую его тёплое дыхание на своей шее. Он проводит рукой по затылку, зарываясь в волосы. Не описать словами, как нежно его сильные пальцы касаются меня.
В груди расплывается тепло, растекается, словно жидкое золото. А рука Давида тем временем опускается ниже, его пальцы обхватывают замочек моего платья, и с лёгким жужжанием молния скользит вниз, расстегивается до талии.
Пальцы Давида ложатся мне на плечи, освобождая меня от платья, и оно скользит к моим ногам.
— Давид, я…, - бормочу слабо.
— Тшш… молчи, — его горячие губы касаются мочки моего уха.
Он целует меня в шею, целует мои плечи, и вот сама не понимаю, как оказываюсь совершенно голой.
На мгновение мужчина прекращает свои ласки, но лишь для того, чтобы раздеться самому и, надо признать, делает это довольно быстро.
И вновь сладостные ласки возобновляются.
Давид прислоняется ко мне, совершенно голый! Я чувствую, что его естество упирается мне в ягодицы, жарко опаляя их.
О, Господи! Я даже не в силах думать о том, что поступаю неправильно. Хочется продолжения и ничего более.
Руки Давида ложатся мне на грудь, ласкают её. Между большим у указательным пальцем мужчина сжимает сосок и перекатывает его, от этого моё тело пронзает миллион иголок.
— Давид, — выдыхаю я, но не для того, чтобы остановить его, наоборот, я хочу большего!
Большая ладонь ложится мне на поясницу, я интуитивно наклоняюсь вперёд, упираясь руками в стоящее рядом кресло. А Давид тем временем касается внутренней стороны моего бедра, поднимается к сокровенному месту между ног. Я едва дышу, словно боюсь спугнуть сладкое мгновение.