— Ага, верю. Выносить из дома мусор по вечерам, кстати, плохая примета, — хмыкает парень и как-то странно поглядывает на меня. — Жду в машине.
Рома уходит, а я так и стою на месте, не в силах пошевелиться. Смотрю ему в спину и понимаю, что ни фига он мне не поверил.
А ещё мне не даёт покоя одна мысль: неужели Оля, та самая девушка, которая так безумно и фанатично влюблена в Соловьева, спит с кем-то? Прямо в нашей комнате. В мое отсутствие. Как бы там ни было, а подставила она меня знатно.
Бросаю надорванный пакет в мусорный бак, какое-то время топчусь на месте, боясь вновь встретиться с Ромой взглядом, но потом все же иду к машине и с самым невозмутимым видом сажусь на переднее сиденье.
— Надеюсь, обойдётся без приключений? — пытаюсь пошутить, спасая неловкую ситуацию.
— И я.
Рома на удивление молчалив. Сосредоточенно ведёт машину, хмурится и время от времени поглядывает меня.
— Я живу не одна, ты ведь знаешь, — не знаю почему, но я вдруг начала оправдываться.
— Ага, с Олей.
И снова замолкает. Настроение портится ещё больше. Ну вот, теперь я точно уверена, что он решил, что я ветреная особа. Либо расстроился, что Оля не хранит ему верность.
Становится обидно за себя. Хочется закрыться в туалете и знатно прорыдаться. Может, тогда мне полегчает?
— Отвези меня обратно, — срывается с моих губ, потому что этот вечер полностью испорчен. Не может между нами ничего быть, не надо было соглашаться на его предложение.
Мы как ночь и день, огонь и лёд, небо и земля — абсолютно разные. И наш максимум — и дальше игнорировать друг друга.
— Слышал, что я сказала? Я передумала, — говорю резким голосом, не отрывая от него взгляд, но Рома реагирует совершенно не так, как я ожидала. Резко сворачивает в первый попавшийся съезд и тормозит за серой пятиэтажкой.
Глава 17
POV Рома
Я злился. На себя, на Ромашкину, на идиота, который плетется впереди нас, словно черепаха. И не могу выбросить из головы чертов презерватив. Стоит только подумать о том, что Вероника спит с каким-то парнем из общаги, как на душе становилось хреново.
Сегодня днём я понял, что потерял от неё голову. Сам не знаю, какого черта полез в женские душевые, но стоило увидеть ее такой — завёрнутой в белое пушистое полотенце, с мокрыми волосами и каплями воды, стекающими по телу, — как захотелось закинуть ее на плечи и отвезти в свою берлогу. Пытался взять себя в руки, но не удержался, зажал ее в углу и впился в сладкие губы, а потом ещё долго сидел в машине в промокшей одежде и пытался успокоить разыгравшуюся фантазию, которая подкидывала мне картинки из порнофильмов, вот только в главной роли были я и она.
Определенно, юношеская ненависть и желание задеть посильней девушку были лишь защитным механизмом. Мы были юны, глупы и точно не готовы к чему-то большему, чем держание за ручки и поцелуи в щеку. А сейчас мы выросли, набрались опыта, и я бы не прочь попробовать что-то большее. Так я думал десять минут назад. А сейчас никак не мог успокоить бушующую во мне волну злости и ревности.
Оля, да, это ее. Она, конечно, влюблена в меня по уши, но это ведь не причина вести монашескую жизнь, правда?
Вдруг в голову пришла странная мысль. Что, если все эти чувства к Ромашкиной всего лишь наваждение? Результат незавершенного действия. Она тогда так внезапно исчезла, что для меня это было полной неожиданностью. Мне нужно переспать с ней, и тогда вся эта фигня о любви выветрится из моей башки. Двадцать лет не влюблялся ни в одну девчонку, а тут и месяца не прошло, как вдруг решил, что это любовь до гроба.
Резко сворачиваю с дороги, паркуюсь за каким-то домом, где нас точно никто не побеспокоит, поворачиваюсь к растерянной Ромашкиной и впиваюсь поцелуем в ее губы.
Мне нужно избавиться от этого чертового наваждения. Раз и навсегда.
— Отпусти. — Она отталкивает меня, упирается в грудь руками, но у меня словно крыша поехала. Обхватываю ее лицо ладонями и притягиваю ближе.
— Не сопротивляйся, ты ведь тоже этого хочешь, — шепчу, желая, чтобы она откликнулась на мою ласку.
Вероника кусает меня и царапает шею ногтями. Мычит что-то прямо в рот, но я пользуюсь моментом и проталкиваю свой язык в неё. Углубляю поцелуй, ослабляя хватку, перевожу руку на ее спину, поглаживая, и наконец-то срываю с губ ее стон наслаждения.
— Ты такая красивая, Ник. Веришь, что это сказал тебе я? — усмехаюсь, оторвавшись от неё всего лишь на мгновение.
Она доверчиво прижимается ко мне, мурчит, как самая настоящая кошка, и я сбавляю темп, посасывая ее нижнюю губу. В паху уже нещадно жжёт, и мне не терпится поскорее стянуть с неё одежду и оказаться внутри. Но торопиться нельзя, не сейчас. Я вообще не планировал заниматься с ней сексом на первом свидании, но вдруг накатило чувство заклеймить ее, показать, что принадлежать она может только мне.