Мне, в общем-то, и некуда.
— Понимаю ваш скептицизм, — улыбнулся мэр, и от уголков его глаз разбежались лучики морщин.
Он был едва ли выше меня, с мелкими чертами лица, которые все время находились в движении. Он то улыбался, то вскидывал брови, то морщил длинный нос со вздернутым кончиком. Шляпу Руперт так и не надел, и ветер перебирал светлые пряди его волос.
— Доксвеллы давно пытались продать этот дом, — сказал он. — Еще до того, как меня перевели в Вилару. Но потенциальные покупатели сбегали в ужасе. Дух шумел, швырял вещи, а один раз пытался задушить мужчину, который рискнул остаться там на ночь.
— Откуда вы знаете, что это правда? — прямо спросила я.
— Вообще-то я сам подумывал купить черный дом, — признался Руперт с обезоруживающей улыбкой. — Когда меня перевели в Вилару, город медленно умирал, коварные течения делали морской путь непригодным, месторождения драгоценных камней в горах истощились. Каково же было мое удивление найти в нем дом, напичканный магией по самый чердак. У вас там все возможные удобства.
— Да, — не без гордости подтвердила я.
— Я отправил письмо к поверенному Доксвеллов, а сам решил, что ничего плохого не случится, если я посплю одну ночь в доме. Неловкая ситуация, но видели бы вы ту плесень в городской управе!
— Вы спали в моем доме? — уточнила я.
— Пытался, — виновато улыбнулся он. — Это я — тот мужчина, которого едва не задушил призрак. Я проснулся от того, что мне прижали к лицу подушку, а потом поднялся такой вой, что я схватил свои вещи и выскочил на улицу. Была зима, и я едва не отморозил себе… ноги.
— Возможно, вам просто приснился дурной сон, — предположила я. — Потому что я сегодня спала прекрасно.
— Возможно, — не стал спорить Руперт. — А может, призрак получил, что хотел, и ушел. Или растворился в небытие от старости. Либо же, что куда вероятнее, дело в вашей крови, Элисьена эль Соль. Эльена. Магия жизни изгоняет духов. Но я хочу, чтобы вы знали, если что — я рядом. Не стесняйтесь обратиться за помощью, советом, да и просто так. В конце концов, это моя работа.
Он подал мне руку, помогая взобраться по крутому подъему. Его ладонь оказалась сухой и горячей, и прикосновение не было неприятным.
Мы шли по городу, сворачивая то вправо, то влево, и я совсем потерялась. Над моей головой хлопало на ветру белье, нависали балконы, переругивались соседки. Говорили в Виларе немного не так, как в столице, чуть растягивая гласные. Но жизнь здесь бурлила, и город совсем не казался умирающим.
— Я рад, что дом нашел хозяйку, — продолжил Руперт. — В каждом городе должна быть своя достопримечательность. Это его история. Было бы грустно, если бы дом просто разрушился от старости, или Доксвеллы решили его снести.
Мы снова свернули, и я решила, что Руперт специально водит меня по лабиринтам улиц, но каменные стены вдруг оборвались, и передо мной распахнулся бескрайний простор. Кричали чайки, шумели люди. Мелкая псина выкатилась под ноги с колбасным обрезком в зубах и тут же удрала. В гавани у причала возвышались большие корабли со спущенными парусами, а вдали на лазурной глади рассыпались мелкие лодочки.
— Вскоре после моего назначения произошло землетрясение. Жутковато, честно скажу. Но потом выяснилось, что течение поменялось, — сказал Руперт. — Теперь корабли могут беспрепятственно заходить в нашу гавань. Вилара получила шанс на второе рождение и воспользовалась им.
Он поставил ногу на высокий бордюр, окаймляющий набережную, и оперся на колено.
— Это жизнь, развитие, возможности, — сказал Руперт, прищурившись и глядя на море, сверкающее под солнцем. — И то же самое я вижу, когда смотрю на вас.
— Правда? — произнесла я, не понимая, к чему он клонит.
— Я вижу в вас потенциал, Элисьена, — пояснил он, повернувшись ко мне. — Вилара растет, сюда приезжают новые люди. Они заключают сделки и уезжают, чтобы снова сюда вернуться, но помимо деловых контактов мне нечего им предложить.
Я напряженно слушала его и, намотав прядь волос на палец, прикусила кончик.
— У нас совершенно нет высшего общества, — вздохнул Руперт, и его светлые брови жалобно приподнялись. — Но тут появляетесь вы, Элисьена эль Соль. Вдова, безутешная, но очаровательная, способная украсить собой любой вечер.
— Я не тоскую по мужу, — решила я признаться.
— Тем лучше, — усмехнулся мэр. — Сложно устраивать вечера и приемы, если вы в строгом трауре.
Я никогда не была на балу, а теперь мэр Вилары полагает, что я стану центром светской жизни?
— Многие стали приезжать в Вилару с женами и детьми, — сказал Руперт. — Разумеется, им было бы комфортнее остановиться на ночлег у эльены, а не в захудалой корчме. Хотя, справедливости ради, таверна, что открылась в прошлом году, вполне приличная. Но это все же не то, понимаете?