- Нет, всё-таки ты бесовка, Соня! - погрозил он пальцем. Сгладить попытался, не показать этот свой интерес - поздно. Улыбнулась загадочно, и Тихон не выдержал: - Что ты хочешь взамен? Я тебя слишком хорошо знаю, чтоб не понять - ты не будешь печься о моей карьере бесплатно.
- Верно. Мне нужны документы. Чистые документы для выезда из страны.
- Только-то? - присвистнул инспектор. - Не такая уж малая плата...
- Но и не такая большая. При твоих-то возможностях.
Теперь пришлось дать Тихону отбой. Вся надежда на инженера - что он разбирается не только в способах сбора и хранения витакса, но и организует отъезд. Или бегство, какая разница.
Звонок телефона прозвучал резко и неожиданно.
- Да! - схватила трубку она. - Слушаю!
- Соня, это я, - забубнил Залеский. Кретин, будто она не понимает, что звонить сюда может только он! Будто не узнаёт голос! - Я всё закончил, мы можем уехать...
- Хорошо, едем в аэропорт?!
- Да... - замялся любовник. - То есть нет... То есть - не сразу...
- Не мямли, Залеский, - раздражённо оборвала она. - Говори толком, куда ехать?
- Нужно заглянуть в гнёздышко, - проблеял он.
- Ты рехнулся! - не сдержалась она. - Самое опасное место, какое только можно придумать! Мы ведь договорились - в квартиру не возвращаемся. Потом продадим по-тихому, и дело с концом...
- Понимаешь, всё раскрутилось так неожиданно, - не унимался инженер. В голосе отчётливо звучали покаянные нотки. - Я спрятал там деньги. Трансфер витакса в иностранный ви-банк займёт несколько дней. Документы у меня, но билеты... да и на текущие расходы нужны средства...
- Чёрт бы тебя побрал, Залеский! - с чувством выдохнула в трубку она. - Я спускаюсь к входу, жду тебя через пять минут. Оттуда - сразу в аэропорт.
- Конечно, Соня, ласточка моя! - обрадовался любовник. - Через пять минут я тебя подхвачу, а к вечеру мы будем далеко отсюда. Только ты и я! С кучей денег!..
Дай-то бог, подумала она. Может и правда, всё ещё наладится?..
28
Звук открываемого замка заставил Вика встрепенуться и напружиниться. Стукнула дверь, и он мигом слетел с дивана. Крадучись прошёл под прикрытие большого стенного шкафа и стал, протиснувшись в узкое пространство между шкафом и стенкой. Оконная гардина прикрыла его, словно пологом...
Вчерашнюю ночь вор провёл в коньячном угаре: засыпал ненадолго, потом вскакивал, толком не понимая, где находится - на автобусной остановке? в баре? что, сейчас опять повалятся трупы? - вспоминал - хлебал коньяк прямо из бутылки - и вновь падал. Но с утра пить прекратил, пробавлялся чаем, да в холодильнике нашлась забытая палка сухой колбасы.
Именно забытая. Не зная наверняка, Вик безошибочно определил - квартира брошена, жильцы сюда не вернуться. Но идти было некуда: домой - слишком опасно, к знакомым... Какие теперь знакомые? С пробоем в поле... В «Шестке» уже отметился - еле ноги унёс. Оставалось валяться на Софьином диване и размышлять.
Воспоминания о женском теле, которое ласкал здесь же, на этом самом диване, Вик от себя гнал. Получалось плохо: стоило прикрыть глаза и казалось, он вновь чувствует вкус её губ, шелковистую нежность кожи, податливую хрупкость плеч. Тряс головой, прогоняя видения, и старался сосредоточиться на главном - как быть дальше? Обзвонил агентства недвижимости и без большого труда узнал - квартира выставлена на продажу. Деньги заберёт риэлтор, передаст продавцу. Сведения о продавце, естественно, не разглашаются - извините.
Извиняю, подумал Вик, и принялся звонить в аэропорт. У знакомого диспетчера по большому секрету узнал - на фамилии Залеского или Станкевич билетов не заказывали, но у «Партнёра» есть свой самолёт. Из концерна позавчера звонили, сделан предварительный заказ на завтра. Время вылета и маршрут обещали уточнить позже. Уж не сладкая ли парочка отметилась? Если да, то где их искать?
И вот щелчок замка и звук открываемой двери. Невнятные голоса, один явно мужской, с оправдывающимися интонациями, второй женский - напористый и нетерпеливый. Голоса звучали в прихожей. Вик ждал в своём закутке. Мысленно прикинул, что можно использовать в виде оружия. Как назло, ничего подходящего в пределах видимости не наблюдалось.
Ну и пусть, невесело усмехнулся про себя тягун, я теперь сам оружие. Только бы не зацепить Софью.
Опыт тягачества жил в Викторе сам по себе - это он заметил давно. Бывало, совершал какие-то действия неосознанно, на интуиции, и только потом разумом доходил, почему следовало сделать именно так, а не иначе. И появлялся новый профессиональный приём, новая тонкость в искусстве тащить чужое поле.