Молодой набычился, но в разговор пока не вступал. А вот Мрачный напрягся. Слишком свежи были в памяти события на площади Свершений, а помощник главаря, несмотря на свой простоватый вид, обладал завидной сообразительностью. Упоминание митинга вызвало у него правильные ассоциации: боевик даже как бы невзначай огляделся - не слушает ли кто посторонний беседу?
Однако тут же взял себя в руки, уставился на Вика:
- Ладно, бог с тобой, вор. Нам твои секреты без надобности. Уговоримся так - назначаем место. Ты привозишь товар, мы - деньги. Совершаем честный обмен и разбегаемся.
- Нет, так не пойдёт, - упрямо покрутил головой Вик и пристально посмотрел в глаза собеседника. - Мне нужен Гром. Витакс отдам только ему.
- Гром прийти не может, - отрубил Мрачный. - Занят сейчас сильно.
- Тогда я сам ко двору подвезу, - не унимался тягун. - Мне нейтральная территория не светит. Вон, у тебя помощники какие. Такие и правда в тихом месте на ремни порежут, а чемоданы заберут. Гром - другое дело, это гарантия. Его имя среди Неукротимых все знают. И честность его в расчётах тоже хорошо известна.
- А я тебе не гарантия? - встрепенулся Мрачный. - Ты меня сколько знаешь - я тебя подводил? Сейчас времена смутные. Безопасники лютует, скоро отстреливать нас начнут как бешеных псов. Давай сделаем, как я говорю - назначим время, место, чтоб осмотреться можно было, подготовиться. И пересечёмся ещё разок, окончательно всё обговорим...
- Да чё кота за яйца тягать, - прорезался вдруг ломким баском молодой. - Гром ясно сказал - надо витакса добыть. Значит - добудем. Этого сейчас в мешок и на Змеиный остров. Там сразу сговорчивым станет, когда Никола его на ремни распускать начнёт!
В первый миг Вику показалось, что Мрачный сейчас убьёт пацана - одним ударом, он такое умел. Но уже в следующий миг почувствовал, как вместо зияющей пустоты под ложечкой появляется тёплый живой шар, начинается лёгкое покалывание в пальцах рук и опасно разогревается крестец.
Место прозвучало. Змеиный остров, довольно обширный кусок суши напротив пристани с остатками заброшенного судоремонтного завода. Никакого регулярного сообщения с островом не было, но добраться туда на катере, или даже на лодке не составляло труда. Вот, значит, где теперь обосновался Гром.
Место прозвучало, и эти трое сразу стали не нужны Залескому. Более того - опасны, и полковник тут же снял кокон. На раскрутку максимального тяга обычно требовалось несколько минут, но Вик кое-чему научился в последние дни.
С истошным криком «Все на пол!» он одним махом запрыгнул на стол - со звоном посыпались бутылки и стаканы. Молодой остолбенел - как сидел, так и остался сидеть, а Никола ринулся через стол к Вику, норовя ухватить за ноги. Но Мрачный успел его перехватить, заключил в мощный захват поперёк тела, как в дружеские объятия, и потащил на себя. Оба повалились в грохоте разлетающихся стульев и принялись бороться на полу, натужно кряхтя и матерясь.
А тягун замер посреди стола на слегка согнутых ногах и с растопыренными руками. Сейчас весь он превратился в восприимчивую антенну, в тончайшую мембрану, откликающуюся на малейшее колебание поля. В чуткий нос охотничьей собаки - потоки! откуда струятся потоки витакса?!
И уловил. Молодой боевик розовой переливающейся глыбой цепенел чуть правее, а прямо перед глазами, за стеной с выцветшими обоями в мелкий цветочек билась мощная волна чужой энергии. Подмога, понял Вик, группа поддержки, готовая вмешаться, если возникнет необходимость. Слева, из квартиры напротив, тянулся слабый сдвоенный сигнал. Один обычной, только как бы слегка приглушенный, а второй - самый необходимый сейчас, самый важный для Вика - сигнал от оператора! Это было похоже на эхо: далёкое, едва слышное эхо в горах, когда и не можешь сказать наверное - то ли слышишь ты его, то ли тебе это только мерещится. Но ошибиться было нельзя, и оставалось только довериться своему опыту тягуна, безоглядно отдать себя на волю интуиции, наития, тех неосознанных порывов, которые уже не раз спасали ему жизнь.
Все остальные, кто были в комнате, чувствовались ярко, но отстранённо. Сейчас Вик знал каким-то необъяснимым образом, иррациональным каким-то знанием - он может не тянуть с них ни капли.
Поток от «шкафа» - или кто там сегодня сидел у прибора! - представлялся тонкой, но прочной верёвкой с торчащим хвостиком. Тягун живо вообразил, как он ухватывает этот хвостик и тащит, что есть сил. А потом ещё наматывает для верности верёвочку на кулак. Когда появилось лёгкое сопротивление, дёрнул рывком - почувствовал, как что-то оторвалось в чужом теле, за преградой из нескольких стен кирпичной кладки. Оторвалось навсегда, с полным угасанием жизни...