Андрей ведёт машину, но всё равно бросает на меня мимолётный взгляд.
– Это нетрудно исправить. Лишь твоё желание, Ива.
– Мне страшно, Андрей. Я никогда не позволяла себе лишнего. Откладывала каждую копейку. А сейчас… я не знаю, что со всем этим делать. Дом – ладно. Это жильё, место, где дышится легко, а всё остальное… Это как дать человеку какое-то экзотическое блюдо, которое он никогда не пробовал. Как его есть? И можно ли?
Я вижу, как у Андрея заостряются скулы. Лицо становится жёстким и хищным.
– К этому быстро привыкают, Ива. И в какой-то момент то, чего было много, становится мало. Оставайся такой, какая ты есть – чистой и неискушённой. Я не знаю, как не переступить через грань. Деньги развращают. Хоть мужчин, хоть женщин.
Он умолкает, а лицо так и не разглаживается – остаётся замкнутым и холодным. Сейчас он похож на того нелюдимого Ворона, которого я встретила, кажется, сто лет назад. Это не мой Андрей, но это тоже он.
Я понимаю, что за этим скрывается: горький опыт, две неудачные женитьбы. Женщины, которые любили больше материальные блага, чем его. И разговор ему этот неприятен. Поэтому я умолкаю – не хочу ранить ещё сильнее.
Почему-то думаю, что я робкая и забитая. Наверное, ему никогда не нравились девушки, похожие на меня. Если бы случай не свёл нас в элитном посёлке, мы вряд ли бы пересеклись в большом городе. А если бы это случилось, он никогда не обратил на меня внимания.
Я слишком неприметная. Сливаюсь с декорациями и деревьями, с домами, что способны поглощать толпы людей. Вчера я была королевой, сегодня – полна неуверенности и сомнений.
Машина наконец-то останавливается, а у Андрея разглаживается лицо.
– У меня есть квартира – большая и комфортная, в элитном районе. Там есть всё, но никогда не было счастья. Поэтому я привёз тебя сюда. Это дом моей бабушки, матери отца. Здесь она прожила жизнь. Жильё оставила мне, но я так и не нашёл время… а, может, оно просто не пришло. Пойдём.
Он выходит, обегает машину, открывает дверцу и протягивает раскрытую ладонь. И я снова чувствую себя королевой.
– Родовое гнездо? – спрашиваю, пока мы поднимаемся по ступенькам вверх. Второй этаж. Огромная площадка.
– Что-то вроде того. Думаю, тебе понравится.
Он открывает дверь ключом, и мы заходим внутрь.
– Пять комнат, балкон, большая кухня, – рассказывает Андрей и ведёт меня за руку, как девочку, что впервые попала в сказку. Пахнет ремонтом, но мебель неновая. Не везде. В детских – современный дизайн и кровати и в спальне. – Немного далековато от детского сада и школы, но для этого есть водитель и машина.
Я замираю посреди спальни. Смотрю на необъятную кровать. Почему-то в голову лезет всякая чушь. Например, как отличаются Женя и Андрей. Одному – комната в коммуналке в наследство, другому – вот эта квартира, «сталинка», явно не из простых построек. Впрочем, у Жеки тоже всё было, правда, недолго.
–И кем же был твой дед? – обвожу рукой пространство, давая понять, что подобное жильё доставалось не всем.
– Очень долго – полковник и недолго – генерал-майор, – прячет улыбку Андрей. – Я не помню его. Он умер, когда мне исполнилось года два-три. Зато бабушку помню хорошо. Она любила командовать, гордо носила двойную фамилию – Елагина-Любимова и всю жизнь проработала в роддоме – принимала роды.
У меня двойственное чувство. Кто я в этом доме? Смогу ли прижиться? Может, всё происходит слишком быстро, и поэтому я колеблюсь. Но ведь я знала, что мне придётся попасть в какое-то новое место.
Наверное, я не ожидала, что оно окажется слишком хорошим для меня. Я бы, наверное, предпочла что-то попроще.
– Что-то не так, Ива? – Андрей всегда чутко следит за моим настроением.
– Всё так, – улыбаюсь немного с грустью. – Дай мне привыкнуть.
Он кивает.
– Обживайся. А мне нужно уехать. Вечером соберёмся все вместе: ты, я и дети.
Да. И дети. Катя, надеюсь, будет мне рада. А Илья?..
Никита Репин
Ник был уверен: Ива вернётся. Может, не сразу, может, пройдёт несколько дней, а, может, недель. Не от большой любви, конечно, но причины обязательно найдутся. А если не найдутся, появятся обстоятельства, которые подтолкнут её сделать нужный шаг.
Он бы хотел, чтобы всё произошло по-другому, однако знал: у него нет шансов. Любимову Ник проиграл по всем статьям. Это злило, огорчало, расстраивало. Он же живой человек, не робот. И совсем не отпетый Казанова, как многие о нём думают.