Но мы вообще еще не подозревали, какими терниями Провидение усеет наш путь на Киев. Если бы мы предвидели тогда хотя бы одну десятую предстоящих нам мытарств, мы бы послушались Мациевича и остальных товарищей, ехавших в Яссы и усиленно нас приглашавших туда же. Но я не мог тогда отлучиться из Киева надолго, а Поповский и не имел особого желания ехать в Яссы, и не хотел оставить меня одного. Вскоре я убедился, что мне без него действительно могло прийтись очень круто.
Мы спешили выехать засветло, а потому вскоре распрощались и сели в воинский поезд, который шел в Боярку. В тот же вечер наши попутчики выехали специальным поездом в Волочиск и благополучно добрались затем в Яссы.
Вагон, в котором мы ехали, был переполнен повстанцами, ехавшими на фронт. Среди них были преимущественно крестьяне и несколько молодых интеллигентов. Чувствовался большой подъем настроения, вера в правоту восстания… Интеллигенты ругали тех, кто уклонился от участия в восстании. Мелькнули имена Ефремова и Никовского… Но мы только слушали и считали бесполезным и небезопасным вступать в споры.
Когда мы подъехали к Василькову, уже начинали сгущаться сумерки короткого и пасмурного ноябрьского дня. У вокзала не оказалось ни одного извозчика, а идти пешком с чемоданами по пустынному полю до города, отстоящего на расстоянии 10 верст от вокзала, было и тяжело, и рискованно. Маленькое же здание вокзала было так переполнено и так загажено, что негде было не только переночевать, но даже присесть.
Мы едва успели вскочить обратно в тот же поезд и проследовали в Боярку.
Вскоре мы очутились в столь нам знакомом, но на сей раз неузнаваемом «зале I–II класса» боярского вокзала. Надо было либо простоять всю ночь на ногах, либо идти с чемоданами в поселок и стучаться из хаты в хату, пока не сжалятся и не впустят. Чоповский сначала решительно настаивал на первом… И мы довольно долго простояли у прилавка, бывшего в нормальное время буфетною стойкой.
Здесь впервые мелькнули в толпе, наводнившей вокзал, подозрительные лица… Я часто бывал в свое время в тюрьмах, на свиданиях с моими подзащитными, мне знакомы были такие лица… Лезли в голову нехорошие мысли, становилось очевидно, что к восстанию начинают присоединяться преступные элементы, почуявшие близость взятия Киева и возможностей там поживиться на счет добра ближнего…
Но это были в то время еще только единичные случаи, которые тонули в общем могучем порыве, поднявшем и охватившем несметные массы крестьянства и городской молодежи. Эти массы смело и бодро шли на защиту завоеваний революции и независимости Украины, которым угрожала, по их убеждению, опасность.
Наконец усталость взяла свое и Чоповский согласился со мною, что надо пуститься в поиски места для ночлега. Мы нашли сердобольного солдата, который взялся помочь нам, и отправились с ним по направлению к базарной площади. Сколько мы ни стучались в несколько домов, нигде нам не отверзлось… Жители боялись, очевидно, ночных посетителей и забаррикадировались засовами, ставнями и т. д…
Печально возвращались мы к вокзалу. Вдруг, уже у самого вокзала, мелькнул в глубине усадьбы в оконце дачного домика огонек. Мы пошли на этот огонек, и на сей раз на наш стук откликнулись. Молодой студент-техник приютил нас в своей комнате. Его имя улетучилось из моей неблагодарной памяти… А ведь мы ему были обязаны кровом и теплым гостеприимством.
Сопровождавший нас солдат, который тащил, по очереди с нами, наши чемоданы, наотрез отказался взять у нас деньги в вознаграждение за его услуги. Такое бескорыстное стремление к оказанию нам помощи наблюдалось потом в пути среди повстанцев не раз и свидетельствовало о приподнято-восторженном состоянии умов и чувств в эти первые недели восстания.
«Утро вечера мудренее»… И мы надумали поутру оставить чемоданы в Боярке и сделать попытку пробиться налегке в Киев через Демиевку, держась вправо от линии боев. Оказалось, что это было уже слишком мудрено – и вся эта затея чуть было не закончилась для нас весьма трагически.
Мы набрели на крестьянина, возвращавшегося из Боярки в своей телеге домой, в деревню (забыл, как она называется), расположенную недалеко от Демиевки. Он согласился взять нас с собою, но потребовал за 7–8 верст сто рублей. Мы согласились на эту непомерную в то время плату, что показалось ему, вероятно, подозрительным. Доехали мы до деревни благополучно. Все время со стороны Жулян слышалась канонада.
Наш возница пригласил нас к себе в хату, нам приготовили чай и еду, и мы стали обдумывать дальнейший план продвижения к Демиевке.