Тщательно избегая политики, УСКТ занята в основном спонсированием деятельности приблизительно 50 украинских хоров и танцевальных ансамблей. Ежегодно она устраивает пользующиеся популярностью фестивали украинской песни и музыки. Однако успехи УСКТ в области расширения украинского образования весьма невелики. В 1970 г. только 5 % украинских детей в Польше обучались на родном языке. В Легнице также действует украинский лицей, а в Бартошице — педагогический лицей, большинство выпускников которого не могут найти работу по специальности из-за малого количества украинских школ. Украинские отделения открыты на филологических факультетах Варшавского и некоторых провинциальных университетов. Здесь работают хорошо подготовленные украинские ученые и преподаватели. Кроме того, вопросами украинистики занимаются на хорошем уровне некоторые польские ученые.
Тем не менее совершенно очевидно, что старые раны еще не зажили. Среди польской интеллигенции произошли некоторые примечательные положительные сдвиги в отношении к украинцам, однако украинофобия еще очень распространена в обществе. Многочисленные книги, статьи, фильмы бичуют «варварство банд УПА» (отождествляя их с украинцами в целом). Украинец может сделать карьеру, но при условии, что он «забудет» о своем происхождении. Все попытки украинцев вернуться на земли предков неуклонно блокируются.
Довольно болезненным остается вопрос о греко-католической церкви, к которой принадлежит половина из 200— 250 тыс. украинцев, живущих в Польше. Поляки преднамеренно допустили упадок или даже разрушение множества украинских церквей на Лемковщине, многие из которых насчитывали многовековую историю, а это вызывает сильнейшее раздражение украинцев в Польше и на Западе. Не меньше беспокоит украинцев упорное нежелание польской католической иерархии поддержать назначение епископа для украинских католиков. Говоря обо всем этом, в оправдание полякам (так же, как и чехам и словакам) следует заметить, что они не всегда самостоятельно определяли политику по отношению к украинским меньшинствам. За украинскими общинами в Восточной Европе следило бдительное око Москвы. А она всегда была готова дать настоятельный «совет» своим сателлитам, как им следует решать украинский вопрос.
Главной функцией украинских общин за рубежом, в особенности на Западе, было сбережение политических и культурных ценностей и традиций несоветской Украины. Не менее важной задачей была защита украинских национальных интересов в условиях, когда украинцы в УССР вынуждены были молчать. Если бы не неустанная деятельность диаспоры, Украина могла остаться совершенно никому за пределами СССР не известной землей. Не удивительно, что взаимоотношения между советской Украиной и диаспорой были в целом антагонистическими. Эмигранты первой волны оставались привязанными к своей церкви, последующие поколения — особенно «перемещенные лица» — сохранили приверженность национализму. И те, и другие имели основания по меньшей мере с подозрением относиться к Советам. Тем временем пропаганда, извергаемая из УССР, неизменно изображала зарубежных украинцев «лакеями капитализма, фашизма и Ватикана». Таким образом, отношения между родиной и диаспорой, которые могли бы быть взаимовыгодными (прекрасный пример — Армения), не принесли никакой пользы украинцам ни той, ни другой стороны. Советские украинцы не могли воспользоваться украинскими общинами за рубежом как окном на Запад, столь необходимым для них, а украинская диаспора оставалась без культурной и демографической подпитки, в которой она отчаянно нуждалась.
Несмотря на то, что украинцы диаспоры с головой окунулись в поток жизни обществ, где им приходится жить, и растворились в нем, они все же осознают преимущества принадлежности к своей этнической группе. Однако время работает не на диаспору. Украинцы, не видевшие своей исторической родины и не поддерживающие с ней контактов, все более отчуждаются от нее. Процессы ассимиляции набирают силу. Остается только надеяться, что с утверждением независимости Украины украинцы в диаспоре и на родине найдут силы и время для плодотворных взаимовыгодных отношений.