Разрушители монархии оказались неспособны заменить ее новой, более прогрессивной государственностью. Не удалось им овладеть и народной стихией, направить ее в конструктивное русло. Не нашлось у них и сколько-нибудь привлекательных для народа лозунгов, которые превратили бы его в союзника новых правителей. Не отказались они и от участия России в страшной и непопулярной в народе мировой бойне. После февральских событий страна была ввергнута в политический и экономический хаос и стремительно деградировала.
Объективно в стране назрел заказ на силу, которая остановила бы эти разрушительные процессы. Ею оказалось партия большевиков во главе с В. И. Лениным. Чтобы перехватить революционную инициативу, ей не потребовалось сверхусилий. Провозгласив начало вооруженного восстания, большевики бескровно овладели властью. Видимо, это обстоятельство дает возможность многим утверждать, что 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года в России произошел банальный переворот, а не революция. В обычном сознании революция не может быть без крови и жертв. И тем не менее это была настоящая социальная революция, может быть, даже больше отвечающая этому понятию, чем Февральская.
Февральская революция ликвидировала монархию, но не изменила общественного и политического строя страны, тогда как Октябрьская сломала старую буржуазную систему и заменила ее новой — социалистической. Ее лозунги «Земля — крестьянам», «Фабрики — рабочим», а также выход России из мировой войны обеспечили большевикам широкую народную поддержку.
В современной историографии третьим этапом Октябрьской революции признается Гражданская война. На Санкт-Петербургском международном культурном форуме в 2017 году мне довелось услышать литературное сравнение: Октябрьская революция и Гражданская война — как столкновение коллективного Шарикова с коллективным Преображенским. Смысл этой метафоры прозрачен, но совершенно некорректен. Во-первых, потому, что Гражданскую войну развязал не «Шариков», а «Преображенский». Ее могло и не быть, если бы российские властная и военная элиты не начали защищать старую Россию, которую они по своей глупости разрушили и потеряли свое привилегированное место в ней. Войну с большевиками возглавили блестящие царские генералы и высшие офицерские чины, которые равнодушно восприняли акт царского отречения и не стали защищать корону, на верность которой присягали.
Казалось, у большевиков и принявших их сторону рабочих, крестьянских и солдатских Советов не было реальных шансов противостоять хорошо обученной армии, возглавляемой царскими генералами (Корниловым, Деникиным, Красновым, Врангелем, Колчаком, Юденичем и др.). К тому же на помощь им пришли и страны Антанты. Но большевики, сформировавшие Рабоче-крестьянскую Красную армию, не только устояли, но и победили. При этом сохранили Российскую империю, наполнив ее совершенно иным социальным и административно-территориальным содержанием. Стоит ли доказывать, что это было бы совершенно невозможно, если бы их не поддержали широкие народные массы.
Если первые две фазы российского общественного кризиса завершились сравнительно быстрой и мирной сменой власти, то третья оказалась кровавой и продолжительной. И почему-то, как само собой разумеющееся, все ее жертвы были зачислены на счет красных, то есть большевиков. Согласиться с этим совершенно невозможно. Был не только красный террор, но и белый. По мнению специалистов, первый унес больше миллиона человеческих жизней, а второй — не менее 600 тысяч. Известен приказ генералов Корнилова, Краснова и других: «Пленных не брать». Поразительно, но Гражданская война была не только классовой, но и идеологической. Она развела по разные стороны баррикад людей одного сословия. В противостоящих друг другу армиях часто сражались отцы и дети или родные братья.
Конечно, это была всенародная российская трагедия. О ней можно и должно сожалеть, но напрасно искать правых и виноватых, а тем более примерять на себя роль их судей (даже через сто лет). Это понимали многие современники тех трагических событий, причем лучше, чем некоторые нынешние интеллектуалы. Примером сказанному могут быть удивительные строки выдающегося русского поэта Максимилиана Волошина: