Если В. Ющенко был всерьез озабочен созданием украинской поместной церкви, независимой от Московского патриархата, то ему следовало обхаживать не патриарха Варфоломея, а патриарха Алексия, как это делал русский царь Федор Иоаннович. Из Москвы в Константинополь было подано прошение на патриаршество. После этого в Москву пригласили патриарха Иеремию, которого окружили таким вниманием, какого не оказывали ни одному православному патриарху. Разумеется, были богатые застолья и щедрые царские дары. Затем последовало заманчивое предложение: чтобы Иеремия, оставаясь Вселенским патриархом, одновременно стал бы и Московским. В конце концов после длительных переговоров, в том числе в царских палатах, Иеремия отказался от такого предложения, но дал свое согласие на учреждение Московской патриархии.
26 января 1589 года в Успенском соборе Кремля состоялся церковный акт поставления патриарха Московского. Из трех кандидатов (митрополит Иов, архиепископ Новгородский Александр и архиепископ Ростовский Варлаам) царь выбрал Иова. После этого его благословил патриарх Иеремия, произнесший: «Благодать Пресвятого Духа нашим смирением имеет тя патриархом Богоспасаемого и царствующего града Москвы и всея великой России». Над Иовом была совершена полная архиерейская хиротония с возложением рук всех епископов. Патриарх Иеремия возложил на него воротную золотую икону.
Торжественный акт поставления патриарх Иеремия затем подтвердил Уложенной грамотой, или Хрисовулом, которая была скреплена подписями Иеремии и Иова и их печатями, а также подписями всех митрополитов и епископов, присутствовавших на освящении.
Как видим, все канонические формальности при поставлении Московского патриарха были соблюдены. Можно, разумеется, утверждать, что патриарха Иеремию вынудили к этому. И это будет правдой. В одном из письменных свидетельств того времени говорится, что Иеремия «нехотя» рукоположил патриарха для России. Но ведь рукоположил и не отказался впоследствии от этого освящения. Более того, в 1590 году на Константинопольском православном соборе поставление Иова Московским патриархом получило подтверждение. Об этом свидетельствовала грамота, подписанная Константинопольским патриархом Иеремией, Антиохийским — Иоакимом, Иерусалимским — Сафронием, а также 42 митрополитами, 19 архиепископами и 20 епископами.
На грамоте не было только подписи патриарха Александрийского Мелетия, в связи с чем Константинопольский собор 1590 года не всеми признавался полным. Однако на аналогичном соборе, состоявшемся в 1593 году, Мелетий Александрийский не только согласился с учреждением Московской патриархии, но и обосновал это в 28-м правиле Халкидонского собора. За патриархом Московским Иовом признавалось пятое место среди патриарших кафедр, а российский царь номинально приравнивался к византийскому василевсу.
Так завершился длительный путь создания Московской патриархии, юрисдикция которой, однако, не распространялась на все восточнославянские земли. Вне ее влияния оставалась Киевская митрополия, власть над которой сохранял Константинопольский патриархат. Это продолжалось еще почти целое столетие. Положение изменилось только в 1686 году, когда, согласно «Вечному миру» с Польшей, Левобережная Украина с Киевом отошла к России. Разумеется, это не могло не отразиться и в церковных делах.
Так как большая часть канонической территории Киевской митрополии оказалась в составе Русского государства, возник вопрос о ее новой церковной юрисдикции. Точнее, относительно новой, поскольку после переселения митрополитов киевских в город Владимир в конце XIII века именно отсюда осуществлялось управление всей Русской православной церковью в течение длительного времени.
Вряд ли стоит доказывать, что в составе единоверной России Украинская православная церковь получила большие возможности для развития. Церковные иерархи начали перетекать из польской части Украины в русскую. Среди них был и епископ Волынский Гедеон Четвертинский, ставший вскоре главой Украинской православной церкви. В 1686 году Московская патриархия «высвятила» его на митрополита Киевского, что нашло понимание и в Константинопольском патриархате. В 1687 году патриарх Дионисий с согласия других патриархов прислал грамоту, утверждавшую новый порядок, который сохраняется и до наших дней.
Такова правда истории. С ней можно не соглашаться, не принимать ее, считать, что она нас ни к чему не обязывает, но желательно все-таки знать ее. Как и то, что патриарх Константинопольский считается первым православным иерархом только по чести. По значению же таковым уже давно является патриарх Московский как глава самой большой православной общины в мире. После объединения русских церквей (отечественной и зарубежной) он де-факто обрел вселенский статус. Эти знания, возможно, уберегли бы светских властителей от публичной демонстрации ужасающего дилетантизма. И они не пытались бы в одночасье решить то, на что в прошлом порой не хватало и целого столетия, и, разумеется, не испытывали бы неприятных разочарований.