Поводом к этому послужило открытое письмо Т. Бульбы-Боровца к С. Бандере, опубликованное в центральном печатном органе Украинской народной революционной армии (под руководством Т. Бульбы) 10 августа 1943 года. В нем в довольно резкой форме высказан отказ подчиняться «руководству партии, которая начинает строительство государства с вырезания национальных меньшинств и бессмысленного сожжения их селений». «При ваших методах отстрела украинцев из Красной армии, бывших украинских коммунистов, комсомольцев, удушения лучших людей, — утверждал Бульба, — вы не мобилизуете армии». «Ваши проводники, отвергая какие бы ни было переговоры и согласие, требуют абсолютного подчинения исключительно руководству Вашей ОУН. Они откровенно заявляют, что для достижения своей партийной диктатуры не поколеблются начать братоубийственную войну, даже если бы она стоила украинскому народу не сотни, а целые миллионы жертв».
Далее Бульба обвинил бандеровскую ОУН в том, что она организована на фашистских принципах беспрекословной диктатуры одной партии и сотрудничает с немцами: «Мы не могли подчиняться правительству, которое провозгласило Украинское государство за плечами немецкой армии».
В ответ на это письмо руководитель бандеровской Службы безопасности Николай Лебедь (псевдоним Максим Рубан) 19 августа 1943 года издал приказ об активизации борьбы с бульбовцами. В нем был оглашен смертный приговор лично Т. Бульбе и его ближайшему окружению. В результате бульбовская УНРА была разгромлена бандеровцами, большинство бойцов истреблено. Т. Бульбе удалось спастись, а вот его жена Анна Боровець попала в руки головорезов Лебедя и была замучена до смерти.
Однако вернемся к обвинениям Т. Бульбой бандеровцев в террористической деятельности. Насколько они мотивированы и находят ли подтверждение в свидетельствах других участников так называемых освободительных движений на Западной Украине? Нынешние апологеты бандеровщины утверждают, что данные о зверствах националистов по отношению к мирному населению, а также их соратников по общему делу, которые содержатся в работах советских авторов, сплошь сфальсифицированы. В действительности ничего этого не было, поэтому не стоит повторять эти кагэбэшные агитки.
Можно и не повторять. Чтобы составить объективное представление о кровавом терроре лебедевской Службы безопасности (СБ), достаточно данных, которые содержатся в националистических изданиях (разных сборниках), а также в «Летописи УПА». Практически во всех воссоздается зловещий образ этой структуры. Они различаются только в том, на что она была похожа. По свидетельству одних, СБ напоминала советское ЧК, другие убеждены, что она была организована по немецкому образцу. Большинство командиров — бывшие курсанты немецкой полицейской школы в Закопане (Польша), обучавшиеся в ней в 1939-1940 годах. И были ими преимущественно галичане.
Как полагал один из ведущих деятелей ОУН-УПА Макс Скорупский, «СБ и ее деятельность — это наиболее черная страница истории тех лет. Горше не могло быть, так как полиция сама была законом и судом». Целиком созвучно этому мнение А. Шуляка, который в работе «Во имя правды» ввел понятие «рубановщина» как явление террора в националистической среде. «Эта система надзора и ликвидации жертв на основании решений самого СБ — без какого-либо суда — была позорная и ужасная». Бандеровцы, по мнению названного автора, «загнали оппозицию под землю, и в эту категорию попадали все, кто не был сторонником бандеровщины».
Под беспощадный нож бандеровской СБ попали действительно все. Свои поселяне, которых уничтожали только за то, что кто-то из них критически высказался о методах борьбы. Убивали целыми семьями, сжигали живьем в хатах. «Достаточно было кому-то высказать свое мнение, которое не полностью согласовывалось с тезисами нашей пропаганды, — вспоминал М. Скорупский, — и ночью такой человек исчезал. Теперь с такими „судами“ даже не прячутся, людей вешают и убивают просто на их дворах».
Приводятся и примеры таких «судов». Так в с. Шепетовке без суда и следствия повесили Василия Федорука, его жену Татьяну, брата Михаила, убили Наталку, жену В., и его старую мать Христю. Больше всего, как замечает Скорупский, доставалось так называемым схиднякам, которых убивали просто так, на всякий случай. Во время рейдов на восток «расстреливали вместе с семьей и жгли дома тех, кто отказывался идти в УПА».