Согласно Шуляку, «ужаснейшая трагедия разыгралась с пленными Красной армии, тысячи которых жили и работали в селах Волыни... Бандеровцы придумали такой метод их истребления. Приходили ночью к дому, брали пленного, выводили во двор и заявляли, что они советские партизаны и хотели, чтобы он шел с ними. При несогласии грозили расстрелом. Тех, кто соглашался на это, здесь же и расстреливали».
По свидетельству М. Скорупского, «СБ сначала расстреливала и всех советских партизан, но позже мы увидели, что это идиотизм, так как таким способом надо было выстрелять всех схидняков, которые были в советской „партизанке“ и в Красной армии, а с кем же тогда делать революцию против советов?» Служба безопасности проводила массовые чистки и в самой УПА. Прежде всего это касалось мельниковцев и бульбовцев, но ликвидации также подлежали ненадежные элементы в подразделениях, контролируемых ОУН Бандеры. Практически в каждом из них (даже в самом мелком) были назначены «политруки» от СБ, власть которых ничем не ограничивалась. В сущности, на все националистическое движение была распространена диктатура одной партии. Только на Дубенщине СБ убила более 30 активных членов ОУН.
В конце марта 1943 года руководитель СБ Лебедь издал приказ о радикальной зачистке украинской территории от польского населения. Формальным поводом послужило то, что поляки сотрудничали с немцами, а на самом деле бандеровцы реализовали один из пунктов львовского Акта провозглашения Украинского государства, по которому Украина объявлялась страной только для украинцев. После сожжения польского села Куты и уничтожения его жителей, как свидетельствует М. Скорупский, «ежедневно, как только садилось солнце, небо купалось в зареве пожаров. Это пылали польские села».
Следовательно, это подтверждает справедливость обвинения Т. Бульбы-Боровца, считавшего недопустимым истребление польского гражданского населения и других национальных меньшинств, которое к тому же осуществлялось под маркой УПА, да еще якобы по приказу Бульбы.
К сожалению, искренние признания участников освободительных движений не сопровождаются объективной оценкой ужасного бандеровского террора. Только некоторые из них считали его следствием национал-фашистской идеологии ОУН. Большинство, в том числе уже упоминавшиеся М. Скорупский и А. Шуляк, едва ли не единственным источником зла, которое принесло много горя и ненависти, считали Николая Лебедя-Рубана. Это он и его партийная преступная клика — утверждали названные авторы, — как сумасшедшие, проливали братскую кровь, но «во всех этих позорных преступлениях не виновны ни героические бойцы УПА, ни старшины УПА, ни рядовые исполнители СБ». Шуляк назвал Лебедя-Рубана «высочайшим держимордой УПА».
Но если был высочайший, то были и низшие. Конечно, не все в УПА ответственны за кровавый террор СБ, однако очевидно, что нет никаких оснований оправдывать людей, которые исполняли преступные приказы своего вождя и запятнали себя кровью сотен тысяч невиновных жертв. И может ли быть прощение за это?
Для наших современников, склонных к идеализации и даже героизации ОУН-УПА, приведу слова Ивана Ольхового, одного из воинов отдела УПА на Дубенщине. В разговоре с подпольщицей Олей Горошко он сказал: «На боевой плоскости УПА вела хрустальную работу, если на нее смотреть свысока или издалека. Надо подойти вплотную, чтобы увидеть все другое, что издалека совсем не видно. В низах наших действий полным ходом разгуливали человеческие страсти, злоба, ненависть, зависть и желание убогого показать свою силу... Мы почти сознательно содействовали злу и разрешали позорить все то, что должно быть святым».
Несколько слов относительно обвинения Т. Бульбой бандеровцев в сотрудничестве с немцами. К сожалению, оно также находит свое подтверждение в реальных фактах, хотя грешны в этом были не только они, но и все националистическое движение Западной Украины. Позднее разные ветви ОУН-УПА обвиняли друг друга в сотрудничестве с гестапо и в том, что на Украину они прибыли в начале войны Германии с Советским Союзом в немецких обозах. В значительной степени это соответствует действительности, ведь с самого возникновения ОУН пользовалась поддержкой соответствующих разведывательных служб вермахта. Значительная часть старшинской верхушки будущей УПА в 1939-1940 годах прошла военную подготовку в немецких лагерях и даже получила соответствующие чины немецкой армии.
После оккупации Польши до нападения Германии на Советский Союз в Кракове действовал Украинский центральный комитет под руководством профессора В. Кубийовича, который работал с разрешения и под защитой немецкой администрации. В 1939-1940 годах украинская молодежь при его содействии привлекалась к службе в немецком подразделении «Веркшутце» в Кракове, где проходила военную и идеологическую подготовку. Часть этой молодежи была направлена на работу в Германию, где овладевала немецким языком. В целом вся верхушка ОУН видела в немцах своих союзников в борьбе за независимую Украину и с радостью встретила весть о начале войны.