Украина принадлежит не только к православному, но и к католическому миру, визит Папы римского это мощно подтвердил, а один из коренных народов Украины, крымские татары, связывает ее с мусульманским миром. Украина входит в несколько важных исторических пространств, среди которых надо упомянуть поствизантийское, построссийско-имперское, поставстровенгерское, постсоветское и посткоммунистическое. Она законная наследница всех этих исчезнувших миров.
Не буду пытаться конкурировать с учебниками географии и с поэзией — только этим двум жанрам под силу воспеть достоинства украинской земли. Я лучше процитирую здесь Гоголя, в сотый раз пожалев, что он писал только по-русски. Говоря об Украине давно минувших веков, Николай Васильевич описывает «места, где разновидная природа начинает становиться изобретательницею; где она раскинула степи прекрасные, вольные, с бесчисленным множеством трав почти гигантского роста, часто неожиданно среди них опрокинула косогор, убранный дикими вишнями, черешнями, или обрушила рытвину всю в цветах и по всем вьющимся лентам рек разбросала очаровательные виды, протянула во всю длину Днепр с ненасытными порогами, с величественными гористыми берегами и неизмеримыми лугами, и все это согрела умеренным дыханием юга…
Сверкает Черное море; вся чудесная неизмеримая степь от Тама-на до Дуная — дикий океан цветов колышется одним налетом ветра; в беспредельной глубине неба тонут лебеди и журавли.
…Этим подтверждается правило, что только народ, сильный жизнью и характером, ищет мощных местоположений или что только смелые и поразительные местоположения образуют смелый, страстный, характерный народ.
…Эта земля, получившая после название Украины, простирающаяся на север не далее 50° широты, более ровна, нежели гориста. Северная ее часть перемежается лесами, содержавшими прежде в себе целые шайки медведей и диких кабанов; южная вся открыта, вся из степей, кипевших плодородием, но только изредка засевавшихся хлебом…
Прежде воды в Днепре были выше, разливался он шире и далее потоплял луга свои. Когда воды начинают опадать, тогда вид поразителен: все возвышенности выходят и кажутся бесчисленными зелеными островами среди необозримого океана воды…
Везде равнина, со всех сторон открытое место. Будь хотя с одной стороны естественная граница из гор или моря — и народ, поселившийся здесь, удержал бы политическое бытие свое, составил бы отдельное государство. Но беззащитная, открытая земля эта была землей опустошений и набегов, местом, где сшибались три враждующие нации, унавожена костями, утучнена кровью» (отрывки взяты из двух очерков: «Взгляд на составление Малороссии» и «О малороссийских песнях»).
С сегодняшней точки зрения Гоголь был не совсем точен. Наша земля простиралась на самом деле далее, севернее 50-й широты. Дело в том, что для Гоголя и его современников понятия «Украина» и «Малороссия» не совпадали, вторая была больше первой. Об этом у нас еще будет речь… «Народ, сильный жизнью и характером», «смелый, страстный». «Мощные местоположения», «смелые и поразительные местоположения» (а еще в одном месте — «пленительные и вместе дерзкие»). Только перо Гоголя могло найти такие одновременно необычные и верные слова. Правда, большинство «местоположений», так восхищавших Гоголя и его современников, увы, уже перестали существовать. Они ушли под воды «рукотворных морей» — Киевского, Каневского, Кременчугского, Днепродзержинского, Днепровского, Каховского. Но остались другие «местоположения» — ими можно бесконечно любоваться, например, с Кременецких гор или с надднепровских холмов у Канева.
Имеется и другое утешение: «народ, поселившийся здесь», наконец, обрел «политическое бытие свое» и теперь — полтора с лишним века спустя после того, как вышли в свет гоголевские «Арабески», — все-таки «составил отдельное государство». Может быть, этот народ со временем восстановит и свои когда-то знаменитые виды.
А вот какие слова Гоголь находит для северо-восточных окраин Руси XIII века, куда «испуганные жители» Киевской Руси устремились после батыева разгрома. «Множество бояр и князей выехало в северную Россию. Еще прежде народонаселение начало заметно уменьшаться в этой стороне. Киев давно уже не был столицею; значительные владения были гораздо севернее. Народ… оставлял эти места и столплялся в той части России, где местоположение, однообразногладкое и ровное, везде почти болотистое, истыканное печальными елями и соснами, показывало не жизнь живую, исполненную движения, но какое-то прозябание, поражающее душу мыслящего».