Как все мы знаем, есть нации интенсивного и экстенсивного развития. В незапамятные времена, когда тому или иному народу было некуда расширяться — не позволяли природные рубежи и (или) сильные соседи, он поневоле обращался к более интенсивному и менее расточительному способу ведения хозяйства. Это долгий и скучный путь — путь терпения, лишений, постоянного упорного труда и самоограничения. Этот путь приучает людей работать систематически и без рывков, стимулирует изобретение полезных навыков и технологий и обязательно приводит к изобилию. Это путь, который принято называть западноевропейским, он породил ментальность, присущую жителям Западной Европы. Переселяясь за моря, на новые земли, такие люди привозили с собой приемы и привычки интенсивного труда.
Вторая модель была очень хорошо выражена у восточных славян, заселивших привольный край без четко обозначенных рубежей. Почти везде здесь раскинулись нетронутые леса, лишь на юге таило угрозу Дикое Поле. Философ Г. П. Федотов, говоря о процессе расселения наших общих предков, выделяет главный фактор: их искушал постоянный соблазн углубляться все дальше и дальше на восток и северо-восток, селиться вдоль бесчисленных рек, где проще было выжечь и распахать кусок ничейного соседнего леса, чем удобрять истощившееся поле. На всяком новом месте за неделю ставилось деревянное жилище. При таком обилии леса кто бы стал тратить силы и время на жилище каменное, чтобы оно потом привязывало к месту, как якорь? Так жить, конечно, легче и вольготнее, но «культурные слои», оставляемые такой жизнью, тоньше и в прямом, и в переносном смысле. Если гипотеза Федотова верна, становится понятна экстенсивная психология не только людей, но и тех княжеств и государств, которые они стали создавать. Едва ли эта психология различалась у полян, древлян, полочан, кривичей и вятичей. Она формировалась, вероятно, в течение многих дописьменных веков, и избавиться от нее очень трудно, тысячи лет оказалось мало.
Сохрани Украина в XVII веке свою независимость, кто знает, может быть, она сегодня являла бы собой пример страны европейского тщания во всем. А может быть и нет. История распорядилась так, что мы этого никогда не узнаем. Хоть Украина и в 28 раз меньше России, наши размеры все равно не такие, чтобы автоматически обусловить экономные, тщательные, экологичные, энергосберегающие, технологически выверенные (и так далее, и так далее) алгоритмы нашего хозяйственного поведения. Всему этому нам еще предстоит долго учиться. Энергоемкость внутреннего валового продукта у нас остается безобразно высокой (она даже выше, чем в России — примерно на 20 %; еще больше энергии мы расходуем в сравнении с Белоруссией), а это один из первейших признаков экстенсивного способа производства. К счастью, этот показатель стал улучшаться прямо у нас на глазах, как только пришлось повысить тарифы на электроэнергию.
То, что мы имеем сегодня — производное не столько нашей географии, наших больших размеров (а может быть кто-то находит, что Украина, наоборот, стиснута в пространстве?), сколько новейшей истории. Мы унаследовали промышленность, составлявшую часть промышленности СССР. Она участвовала во внутрисоюзном разделении труда и развивалась согласно директивам московского Госплана. Эффективность хозяйственной деятельности в разных концах СССР могла несколько различаться, но не могла различаться кардинально.
Однако дело не только в истории и не только в географии. Мы, украинцы, любим хвалить себя за то, что мы ужасно трудолюбивые, привержены ухоженности и порядку, не то что некоторые. Мы свободолюбивые индивидуалисты по натуре, и если уж дорвемся до настоящей работы — на себя, а не на дядю, нас не остановишь. У меня у самого такое впечатление — я сравнивал огороды и надворные постройки выходцев из Украины и их соседей, когда навещал сестру, переселившуюся в Кузбасс.
Вообще-то, хвалить себя (в пределах приличия) необходимо, поскольку самообличение способно вгонять целые страны и народы в уныние, оно убивает веру людей в себя, подрывает дух нации. И все-таки давайте подождем со слишком оптимистичными самохарактеристиками. Экстенсивный дух сидит и в нас. До сих пор мы имели алиби на все случаи жизни — все можно было сваливать на советскую власть. Мы очень скоро узнаем, годится ли это алиби. Наши качества как работников и хозяев проверит земельная реформа, идущая в Украине уже несколько лет. В сельском хозяйстве все выявляется быстрее и нагляднее, чем в промышленности. Горжусь тем, что я, крестьянский сын, не спасовал перед упрямством «красных» из нашей Верховной Рады и пошел на внедрение реформы с помощью указов, ибо потеря времени была смерти подобна. Особенно я горжусь тремя своими указами: «О неотложных мерах по ускорению земельной реформы» от 10 ноября 1994 года, «О порядке паевания земель» от 8 августа 1995 года и «О неотложных мерах по ускорению реформирования аграрного сектора экономики» от 3 декабря 1999 года. Это были новаторские указы. Мы первыми на постсоветском пространстве проложили путь трансформации государственной собственности на землю в частную. Указ о земельной реформе был принят уже в первые три месяца после моего избрания — это была часть моей программы. Я сдержал слово. Повторяю: горжусь этим. Земельный вопрос в мире всегда считался самым сложным.