Ходили мы втроем, ходили, но двое моих товарищей через какое-то время не выдержали и бросили школу. Все-таки это было довольно тяжело. Сразу за Карасями дорога (или то, что считалось дорогой) шла через лес. А в наших краях зимой пошаливали волки. Пугали меня и двуногими волками — времена были лихие, особенно после огромной («ворошиловской») амнистии 1953 года. В ту амнистию выпустили только уголовных, до политических дело дошло позже. Так что всякое могло быть. Бог, однако, миловал.
В теплое время щеголял я в холщовых штанах и в полотняной сорочке. Их на своей швейной машинке мне шила мама. Большой искусницей в этом деле маму я не назову, но машинка была нашим сокровищем. Ведь купить мы ничего не могли, такое просто исключалось. На зиму была какая-то фуфайка, она же телогрейка. Те из моих одноклассников, кто побогаче, ходили в валенках, это считалось почти шиком. А мне зимней обувью служили резиновые сапоги. Когда я окончил семь классов, мы все фотографировались, и мне, для того чтобы запечатлеться, пришлось у кого-то попросить хромовые. Всему этому я, по счастливому неведению, не придавал тогда никакого значения. Пока не поступил в университет, даже не думал на эту тему.
На краю Костобоброва был овраг, а за оврагом была уже Россия и стояла крошечная деревенька Липица — скорее хутор, несколько домов. И до Белоруссии, а точнее, до того места, где сходятся границы Белоруссии, Украины, России и стоит Курган Дружбы, от нас было тоже не слишком далеко, километров девяносто.
Восточнославянский Вавилон
Я вполне мог родиться и в РСФСР. Я это узнал, уже став президентом, когда заинтересовался государственным размежеванием Украины и России в 20-е годы и запросил соответствующие документы. Вот как это могло произойти. В первые годы советской власти шел большой перекрой границ старых имперских губерний, которые часто не совпадали с этническими. Сперва укрупнили Белорусскую ССР, которая к моменту своего вхождения в состав СССР была слишком мала по сравнению с территорией белорусского народа. Это было кричащее несоответствие — например, Витебская, Могилевская и Гомельская губерния после революции оказалась в составе РСФСР. В марте 1924-го и в декабре 1926-го к шести первоначальным уездам Белоруссии было присоединено еще 26. В принципе, этот перекрой противоречил еще живому в те годы лозунгу о мировой пролетарской революции, которая отменит все границы, но, в отличие от мировой революции, был правильным делом. Вернее, мог быть, если бы проводился полностью последовательно, что наблюдалось не всегда.
Одновременно с белорусским урегулированием начались тяжбы об украинско-российских границах. Именно тяжбы, потому что здесь дело сразу пошло очень туго. Украинская сторона еще в начале 1923 года поставила перед ВЦИК только что созданного СССР вопрос о передаче УССР ряда волостей и даже уездов Брянской, Курской и Воронежской губерний РСФСР в связи с явным преобладанием в их населении украинцев. Неофициальная реакция российской стороны была в духе героя фильма «Иван Васильевич меняет профессию» домушника Милославского, вдруг ощутившего себя государственным деятелем: «Волостей не напасешься». Тем не менее, Президиум ВЦИК создал специальную комиссию во главе с председателем ЦИК Белоруссии Червяковым, и переговоры начались.
Но тут же последовали российские контрпредложения. Среди них было и такое: передать из УССР в состав Курской губернии РСФСР Новгород-Северский (наш!) уезд, часть Глуховского и две волости Кролевецкого уездов Черниговской губернии. Этого не случилось, вероятно, потому, что куда больше Россия мечтала получить обратно переданные Украине в 1920 году из состава Области Войска Донского Таганрог и Донецкий округ с городом Шахты. Она их в конце концов и получила, взамен передав Украине Путивль с уездом и довольно много волостей вдоль большей части границы. Совсем недалеко от нас отошла к Украине от Новозыбковского уезда Брянской губернии Семеновская волость. Семеновка теперь город и даже райцентр. Но все легко могло произойти совсем по-другому.
Естественно, сегодня возникают вопросы: почему у кого-то могла родиться мысль, будто Новгород-Северский скорее относится к России, чем к Украине? И почему Путивль до 1925 года был в составе РСФСР? Это же самые классические города не просто Киевской Руси (в конце концов, и Новгород Великий, и Москва — это тоже города Киевской Руси), но еще и чернигово-северских княжеств, «Слова о полку Игореве». Ведь героем «Слова» был новгород-северский князь Игорь Святославич, а в Путивле был замок, где «на заборолах» стояла и плакала Ярославна, ожидая Игоря из похода «в поле незнаемое, половецкое».