Во время этой поездки я не переставал думать о том, какая же мы богатая страна! На малом расстоянии друг от друга — такие потрясающие памятники культуры. Тростянец, Качановка и Сокиринцы, они же рядом, между ними всего несколько километров. И так почти в любом месте Украины, куда ни ткни в карту.
Тростянецкий дендрологический заповедник — это настоящий музей живой природы. Как утверждают знатоки, красотой своих пейзажей он превосходит лучшие западноевропейские парки. Тростянец принадлежал помещикам Скоропадским, и один из них, страстный ботаник, создал здесь, начиная с 1834 года, подлинное чудо, акклиматизировав деревья и редкие растения со всего мира. А в Качановке был настоящий культурный оазис, здесь подолгу жили и работали Гоголь, Шевченко, Марко Вовчок, Костомаров, Глинка, Гулак-Артемовский, Маковский, Репин, Ге, Врубель, историк, писатель, ботаник, первый ректор Киевского университета Максимович (между прочим, питомец новгород-северской гимназии). Переплетенность украинской и русской культур особенно подчеркнула здесь такая подробность: Глинка в 1838 году настолько проникся украинскими мелодиями, что написал на слова Виктора Забилы песни «Не щебечи, соловейку» и «Гуде вітер вельми в полі», ставшие народными. А приезжал он в Украину для набора певчих, потому что все знали: таких голосов, как у нас, нет нигде. По соседству, в Сокиринцах, роскошный пейзажный парк, который может соперничать с Тростянецким, но при этом совсем в другом духе. Здесь тоже бывал Тарас Шевченко, здесь жил и умер народный кобзарь Остап Вересай.
На мой вкус, эта группа парков по красоте не уступает Павловскому и Царскосельскому, но те известны на весь мир, а о наших мало знают за пределами Украины. Знают разве что Софиевку — ту, что на Черкасщине, близ Умани — просто потому, что равной ей, наверное, вообще нет на свете. А ведь на территории Украины сотни и сотни значительных и выдающихся достопримечательностей — дворцов, усадеб, крепостей, замков, исторических построек, парков. Большинство из них, к сожалению, пребывают в запустении и ветхости, используются не по назначению, стоят в руинах. Если привести все это в порядок, мы сравняемся по насыщенности памятниками истории и культуры со странами Западной Европы. Вот тогда и повалят в Украину туристы. Ну, да ничего, как говорится, могло быть хуже. Главное, что они есть и они наши, а разбогатеть и все наладить нам никто не сможет помешать.
По шоссе Чернигов — Новгород-Северский проезжаешь древний Седнев. Много лет назад мне показали там место, вдохновившее нашего баснописца Леонида Глибова на песню «Стоїть гора високая», по-моему, одну из лучших песен в истории человечества. Глядя на дивные берега реки Снов, мы с моим спутником попытались представить себе, что бы написал Глибов, если бы тут оказалось «рукотворное море», подмытые берега, вырубленный и затопленный лес, цветущая застойная вода с соответствующим запахом. Такое могло случиться, если бы, например, Десну перегородили у Чернигова плотиной ГЭС, превратив ее «зачарованную» долину в гнилое водохранилище, где буйствуют радионуклиды, а подпор воды дошел бы по Снову, притоку Десны, до Седнева. Может быть, такого плана и не существовало. Но мы слишком хорошо знаем места, где подобные планы стали реальностью.
Если посмотреть на карту Русской равнины, можно увидеть, что две крупнейшие реки на ней, Волга и Днепр, на самом деле вовсе и не реки, а цепочки длинных водохранилищ. На Волге их восемь, на Днепре шесть. Все они образованы плотинами гидроэлектростанций. Первенцем среди них был Днепрогэс. В 1927–1932 годах, когда Днепрогэс строился, много писали о том, что сбывается вековая мечта украинского народа сделать Днепр судоходным от Киева до устья и оросить засушливые запорожские земли. Проклятый Ненасытец-кий порог и прочие днепровские пороги будут отныне не страшны речным судам. «Большевик сказал Днепру: я стеной тебя запру, будешь ты с вершины прыгать, будешь ты машины двигать». Впрочем, если бы в 1917–1920 годах победили не большевики, ГЭС у Запорожья наверняка все равно была бы построена. Не обязательно видеть в Днепрогэсе сугубо большевистскую затею, это был очень старый проект. Подобное строительство вообще отвечало духу 20-х и 30-х годов. Тогда весь мир бросился строить ГЭС, в том числе равнинные. Плотины перегородили такие реки, как Рейн, Рона, Дунай, Шеннон (Ирландия), Теннесси (США). И даже Латвия в период своей недолгой межвоенной независимости построила ГЭС на Западной Двине. Но довольно скоро все поняли, как это расточительно, когда под воду уходят большие массивы пахотных земель, пастбищ, лесов, дороги, населенные пункты, храмы, кладбища, памятники культуры, сколько бед приносит подъем грунтовых вод, подтопление фундаментов, засоление, заболачивание. Люди впервые стали задумываться и на экологические темы. Вскоре рыночная экономика все расставила по своим местам, и ГЭС стали строить преимущественно в горах.