Говорят, выход из СССР погрузил нас в кризис. Как будто к моменту выхода из СССР мы и без того не были в глубоком кризисе! Но дело еще сложней. Я уже приглашал своих читателей поразмыслить над тем, что такое кризис. Мировой опыт учит: кризисы — важная и даже необходимая стадия в развитии любой страны. Государства выходят из кризисов с возросшей сопротивляемостью, обновленными, нарастив запас внутренних сил. Соединенные Штаты стали тем, чем они стали, во многом после кризиса 30-х годов, который в этой стране называют Великой депрессией. Приходится, правда, слышать и такое: 30-е годы в США — дом отдыха по сравнению с сегодняшней Украиной (и Россией). Так ли это? В США поры Великой депрессии безработица в своем пике охватывала, если считать вместе с иждивенцами, треть населения страны, были голодные марши на Вашингтон, общественные работы, трудовые лагеря, куда еще и не брали вторично. От 1,5 до 4 миллионов бездомных — оценки расходятся — скитались по стране, строили на городских пустырях «гувервили» (первые 39 месяцев кризиса у руля страны стоял президент Гувер) из фанеры и жести, то в одном, то в другом округе страны вводилось военное положение. Поразительный факт: в то время не менее миллиона американцев готовы были выехать в СССР при условии обеспечения их там работой.
Главным в преодолении кризиса оказался даже не подъем производства — бурный подъем (не простой возврат утерянных высот) начался в Америке лишь в 1943-м, на тринадцатом году кризиса, когда сказались мощные заказы на вооружение, — а перелом настроений в стране, обозначившийся в 1935 году В тот год еще продолжались банковские крахи, выдалась небывалая засуха, свирепствовали пыльные бури, шло массовое разорение фермеров, безработица даже усилилась, но большинство американского народа уже почувствовало, что вопреки всему оно победило судьбу Что же переломило настроения в Америке 30-х? Установка на положительные ценности, на оптимизм и патриотизм. В этом были едины все: церковные проповедники, газеты, радио (телевидения еще не было), Голливуд. Оппозиция не превращала социальный протест в сознательное раскачивание лодки.
Как бы нам, украинцам, усвоить этот урок? Да и россиянам он не повредил бы. Опасное — и при этом совершенно сознательное! — раскачивание ситуации не раз имело место и в Украине, и в России. Государственно мыслящие люди никогда не станут подвергать свою страну риску хаоса. Чтобы никто не подумал, что мною движут какие-то личные чувства, воздержусь от украинского примера, приведу только российский. В мае 1998 года, когда шахтеры в российской части Донбасса перекрывали рельсы, шатался и трещал рубль, а профсоюзы проводили массовые демонстрации, один журналист поражался поведению своих коллег: «Как по команде они заговорили о ситуации в России и о перспективах российских финансов в терминах катастрофы, краха, провала, преддверия гражданской войны, стали рисовать, забыв о чувстве реальности, чудовищный образ гибнущей нации. Их голоса слились в единый экзальтированный хор, вошли в какой-то мазохистский раж: пусть будет еще хуже — и за это мы возненавидим власть еще больше! Они подталкивали свою аудиторию к мысли, что любые действия в отношении этой власти оправданны, а любые действия власти по самозащите или хотя бы по защите общественного порядка — недопустимы и аморальны». По-моему, это очень хорошее описание болезни под названием «гражданская безответственность».
Ни одно общество не может жить, не меняясь, а любые перемены, заслуживающие этого названия, носят характер скачков и встрясок, даже если растянуты на долгие годы и именуются эволюционными. Что уж говорить о том броске из одной «общественно-исторической формации» (как говорят марксисты) в другую, который совершаем мы! Это уже кризис по определению!
Какими бы назревшими и перезревшими ни были перемены, они всегда повышают внутреннюю конфликтность общества, способствуют росту антисоциальных настроений. Общества переходного типа, как наше, и без того повышенно конфликтны, нередко опасно конфликтны, это их отличительная черта, спросите у социологов. У масс возникает чувство, будто кто-то злонамеренно меняет законные и исконные правила игры. Множество людей оказываются выбитыми из привычных ниш, и пока они не найдут себе новое место в обновляющихся социальных структурах, их состояние именуется неприятным словом «маргинальное».