На отделившихся окраинах долгое время все прекрасно помнили, «откуда есть пошла Русская земля», где главная Русь. Как нынешние обитатели спальных районов, направляясь в центр города, частенько говорят «поехал в город», так и люди XII века, едучи из дальних княжеств на Киевщину, говорили, что едут на Русь (или в Русь). В Новгородской летописи под 1132 годом сказано: «В се же лето ходи Всеволод в Русь Переяславлю» (из Новгорода в Русь, к Переяславу). В 1142 году: «Епископ и купьце и слы новгородьскыя не пущаху из Руси» (кстати, чувствуется по цитатам, что отношения после обретения Новгородом независимости сложились не самые лучшие).
И около того же времени впервые появляется слово «Украина»! Но что оно означало? Всегда надо помнить, где находится точка видения. То, что для нас Закарпатье, для чехов и словаков Подкарпатье. Галичина, находившаяся, с точки зрения киевлян, на окраине («оукраине») Руси, зовется в Ипатьевской летописи под 1189 годом «Украиной Га-личькои». Двумя годами раньше та же летопись сообщала, как переяславский князь Владимир Глебович, простудившись в походе против половцев, «разболеся болестью тяжкою, ею же скончался. О нем же Украина много постона». Имеется ли в виду, что о Владимире Глебовиче много стонал «его край», его земля? Ответить утвердительно мешает тот факт, что переяславские князья при взгляде из Киева тоже были «окраинными». Вместе с тем ясно, что, находясь в Киеве, невозможно назвать родную землю «окраиной». Окраиной чего? Вне всякого сомнения, все не так очевидно, как кажется на первый взгляд.
Еще в XIX веке утвердилось мнение, что «Московщина» и «московский народ» присвоили себе историческое имя нашего народа («Русь», «русский»), и именно в связи с этим нам пришлось найти себе другое имя — «Украина» и «украинцы». Против такого мнения восстал в ЗО-е годы пламенный украинский патриот, дипломат времен независимой Украины (1917–1920), член Государственного Сената при Скоропадском, профессор Сергей Павлович Шелухин. В эмиграции он написал книгу «Україна — назва нашої землі з найдавніших часів» («Украина — название нашей земли со стародавних времен»). Проделав титаническую работу, он выявил буквально все упоминания об Украине, начиная с XII века, в летописях и хрониках, в записках иностранных путешественников, в государственных документах разных стран, на старинных европейских картах, в народных песнях и преданиях. В частности, он «пять зим читал 130 толстенных томов Полного собрания законов Российской Империи в поисках слов “Украина” и “украинцы”».
Шелухин пришел к убеждению, что именно название «Русь» было для Украины «политическим» и чужим, принесенным извне. Согласно выводам Шелухина, названию «Русь» потребовалось 400 лет, чтобы внедриться и стать более или менее общепринятым, но оно так и не смогло вытеснить теплое исконное славянское имя «Україна», означающее, во-первых, «страну» (страну вообще), а во-вторых, «родной край». Неудивительно, что это слово, в конце концов, возродилось и вытеснило все другие наименования нашей земли.
«Насколько много говорит народное имя Украины душе, совести и сердцу, настолько имя Русь не вызывает к себе высоких и интимных чувств и привязанности, ибо было присвоено владыками в знак торжества над покорившимся народом. Потому-то народ никогда и не дорожил именем “народ русский” и “Русь”», — утверждал Шелухин. Под владыками Шелухин здесь имел в виду древних «русов» (кстати, по его представлениям, это были не варяги, а галлы, они-то и дали свое имя Галичине), но его вывод универсален. Этот вывод можно приложить и к официальной точке зрения царской России, видевшей в украинцах тех же русских и звавших Украину Малороссией.
Гипотеза Шелухина многое расставляет по местам. Мне и самому всегда ясно слышалось в названии «Украйна» слово «рай», к тому же такой рай, который надежно «укрывает» своих обитателей. Но гипотеза Шелухина не отменяет того факта, что наш народ и наша земля окончательно усвоили свое нынешнее имя лишь век с небольшим назад.
Что же касается слова «Россия», оно достаточно давнее и пошло от византийских греков. Произносить «Русь» было им по какой-то причине несподручно, и они заменили «у» на «о». Кроме того, в соответствии со своими представлениями о том, как следует правильно именовать страны, они добавили две буквы в конце. У тех же греков, а точнее — в канцелярии константинопольских патриархов, родились затем и понятия «Малая Россия» и «Большая (Великая) Россия». В средневековом страноведении понятия «большой» и «малый» употребляли не для сопоставления размеров, а для обозначения исторических частей той или иной страны. «Малая» часть всегда была исторической сердцевиной страны, а «большая» — территорией позднейшей колонизации и расселения ее народа. Скажем, в Польше есть исторические области Малополыпа и Великопольша, причем Малопольша (вокруг Кракова) — более древняя и «корневая» часть страны. По тому же принципу греки стали отделять более близкую и известную им «Малую» Русь от отдаленных и не столь хорошо известных княжеств Владимиро-Суздальского, Рязанского, Муромского, Смоленского и прочих, заселявшихся и колонизированных выходцами (а после Ба-тыева погрома — и беглецами) из «старой» Руси.[9]
9
Как выяснили архивисты, впервые такое разделение греки ввели в 1292 году. Важно было и то, что присылаемый из Константинополя митрополит Руси— России пребывал в Киеве, главном городе Малой (то есть главной) Руси — России.
Однако в 1299 году митрополит киевский Максим перенес митрополичью кафедру в ту самую новоназванную «Великую Россию», в город Владимир, а в Киеве не оставил даже епископа. Митрополит Максим не считал, что переезжает в другую страну Он просто переехал из одного города Русской земли в другой, подальше от орд хана Ногая, которые вскоре, в том же году, так разорили Киев, что в нем вообще не осталось жителей (как утверждает Лаврентьевская летопись, разбежались все до единого). Преемник же Максима, митрополит Петр, в свою очередь перенес (в 1325 году) митрополичью кафедру, на сей раз в Москву, где она уже и осталась. Это сыграло со временем важную роль в возвышении Москвы. Для людей Средних веков город, где пребывает митрополит, был заведомо важнее всех княжьих столиц. Князей много, а митрополит один. Но — внимание! — находясь в Москве, митрополит Петр и еще несколько его преемников продолжали считаться митрополитами Киевскими и всея Руси (позже Киевскими и Московскими и всея Руси), а их митрополия у константинопольских патриархов именовалась просто Русской — или, на греческий лад, Российской. Здесь исток великой путаницы с названиями. В следующем столетии произошла ссора Москвы с Константинополем, после чего митрополиты московские сложили с себя каноническую зависимость от константинопольских патриархов. Так началась московская автокефалия. В ответ константинопольский патриарх в 1458 году посвятил особого митрополита с кафедрой в Киеве для православных Великого княжества Литовского и вообще для всех «русских» епархий, не находящихся под митрополитом Московским. С этого времени Русская митрополия константинопольского патриархата разделилась на Киевскую («и всея Руси») и Московскую («и всея Руси»). Этот факт окончательно закрепил, в глазах греков, понятия: «Великая Россия», сиречь Великое княжество Московское, и «Малая Россия» — митрополия Киевская (позже Киевская и Галицкая). Постепенно эти понятия стали усваивать и те, к кому они прилагались. Стали писать «Русия», а затем и «Россия». Самое интересное, что и «великороссы», и украинцы начали это делать одновременно.
Этот вопрос прояснил еще в девятнадцатом веке наш замечательный ученый Михаил Александрович Максимович. Приведя два десятка свидетельств того, что это было именно так, он добавляет, что таких свидетельств неизмеримо больше. Вот некоторые. Еще в 1591 году православное Львовское братство издало в своей типографии «Грамматику» «в наставление многоименитому российскому роду» (то есть народу). В грамматике упомянуто «пришествие» патриарха Иеремии «в страны Российский», а митрополит Киевский и Галицкий Михаил (Рагоза) именуется «архиепископом всея России». Да и сам Михаил Рагоза, начиная с 1590 года, стал писать в своем титуле то «всея Росии» (с одной «с»), то «всея России».
Чтобы мы все вконец запутались: резиденция митрополита Киевского и Галицкого больше ста лет находилась в Вильне, нынешнем Вильнюсе.
Наши предки не возражали против названия «Малая Россия». Максимович цитирует послесловие знаменитого киевского книжника и лексикографа Памвы Берынды к книге «Анфологион, с Богом содержащий церковную службу» (1619): «се убо приносит ти… матерь твоя в России Малой». В «Октоихе» (1630) львовского издания сказано: «в граде Леондополи [Львове] Малыя России».
Но главные свидетели и судьи тут, конечно, казаки. В Белоцерковском универсале 1648 года Богдан Хмельницкий пишет: «вам всем обще Малороси-яном о том доносим… о уволненю от бед лядских всего народа Малороссийского… Кому з вас любима целость отчизны нашей, Украины Малороссийской…» Обратите внимание: «Украины Малороссийской». Украины! Запорожцы тоже ничего не имели против названия «Малая Россия». 3 января 1654 года они пишут Хмельницкому: «А замысл ваш, щоб удатися и буди зо всем народом Малороссийским… а бысте того дела не оставляли и оное кончили, як ку найлутшой ползе отчизны нашой Малороссийской…».
Против слова «Россия» не стали возражать и в Москве. Уже в 1586 году патриарх московский Иов стал писать в своем титуле: «и всея России».