То, что коммунисты дают заведомо нереализуемые обещания, вполне в духе этой партии. Их духовные отцы действовали точно так же. Они всегда говорили массам то, что те хотели услышать, обещали именно то, чего те особенно сильно желали, ни на миг не задумываясь о выполнимости своих обещаний. А завоевав таким образом доверие слушателей, большевики переходили к главному. В период революции они говорили, что в считанные месяцы устроят рай, надо только уничтожить белых (или, например, украинскую Директорию), потому что те против рая. И люди записывались в Красную Армию!
Я уже вспоминал про свое студенческое знакомство с историей КПСС — так вот, скоро уж полвека, а все не идет из памяти, как в своих «Апрельских тезисах» Ленин обещает, во-первых, устранить полицию, армию и чиновничество, а во-вторых, платить чиновникам (подлежащим устранению!) не больше, чем рабочим. К тому же чиновники будут выборными. Тогда я решил, что, наверное, еще недостаточно подкован — раз не понимаю такую великую мысль. Теперь мне ясно, что это не великая мысль, а великая ахинея. Плеханов неспроста сравнил «Апрельские тезисы» с бредом безумного чиновника Поприщина (из гоголевских «Записок сумасшедшего»). И подумать только, до сих пор не перевелись люди, уверяющие, что чистоту ленинского учения нарушили перерожденцы. Перерожденцы не построили вечный двигатель, как вождь завещал, ах негодяи! Из-за них социализм получился неправильный, надо сделать еще одну попытку, начать все заново.
Несмотря на упомянутые выше различия, их — КПУ и КПРФ — роднит редкостное стилевое единство. Я уже говорил о легкости в раздаче нереализуемых обещаний — это общая черта двух братских партий. И украинские и российские коммунисты обожают демагогические лозунги, рассчитанные исключительно на протестный электорат. И те, и другие боятся обсуждать реальные проблемы по-настоящему, а не «на публику». И те, и другие страдают нечеткостью и противоречивостью мысли. И те, и другие пользуются фразеологией, механически заимствованной из прошлого, размахивают давно потерявшими реальный смысл призывами, которые, может быть, и годны для пробуждения ностальгических чувств, но не имеют отношения к живой современной жизни. Скажем, словосочетание «славянское братство» для наших коммунистов — просто заменитель формулы «пролетарский интернационализм», о которой они не могут вспомнить без нежного вздоха.
Вместе с тем я вижу, как парламентарии от КПУ медленно, очень медленно, но переходят на государственнические позиции. Они уже не совсем те, какими были во время съезда «обновленной КПУ» в Донецке в июне 1993 года или во время выборов 1994 года. Думаю, что большинство украинских коммунистов в душе уже не ставят под сомнение государственность Украины, и на том спасибо.
Что же касается разговоров о политизации СНГ или о других видах наднациональной интеграции с Россией, они, мне кажется, уже не более, чем дань ранее принятым документам партии. Либо же эти разговоры отражают то, что великий физиолог Павлов назвал «сшибкой». Сшибка — это столкновение в коре головного мозга двух взаимоисключающих порывов. Руководители коммунистов Украины еще не избавились от былых желаний стать членами московского ЦК, а лучше Политбюро, но одновременно с этим они вполне готовы пересесть с парламентской скамьи в Верховной Раде в кресло посла Украины в какой-нибудь уютной стране. А поскольку осуществить второе желание проще, чем возродить союзное Политбюро (слишком уж много всего пришлось бы попутно возрождать и упразднять), то исход «сшибки» легко прогнозируется.
Менее всего я склонен считать, что у КПУ нет будущего. Что ни говорите, а пока что это наиболее крупная и представленная во всех регионах Украины партия. Согласно некоторым критериям, это вообще единственная реально существующая в стране партия — ведь все остальные пока что пребывают в подростковом возрасте. Правда, по другим критериям, наоборот, как раз КПУ и не является партией, поскольку в прошлом была лишь идеологическим придатком к государственной машине и до сих пор сохранила былое самоощущение. Думаю, истина где-то посередине. КПУ находится на полпути от «не-партии» к партии. Функцию несущей опоры государства она давно утратила, а в качестве клуба тоскующих по СССР она бы долго не продержалась. Самоощущения, не соответствующие действительности, рано или поздно проходят, как фантомные боли в пальцах давно отрезанной ноги. Благотворному процессу могло бы повредить лишь одно — нечаянный приход КПУ к власти. Надеюсь, это не произойдет, и тогда лет через 10–15, сильно уменьшившись количественно, обновленная и помолодевшая, КПУ (под нынешним или иным названием) станет партией в том смысле слова, какой принят во всем мире, вписавшись в стабильный спектр политический партий страны — уверен, что к тому времени у нас в Украине такой спектр вполне сложится.