Известно и влияние украинского архитектурного барокко. Церкви этого стиля в Чернигове, Нежине, Переяславе вызывали подражания в России вплоть до XIX века. Когда проходишь мимо Измайловского собора в Петербурге, неспроста чувствуешь что-то родное. Многих украинских зодчих с давних времен приглашали работать в Великороссию. Постройки Ивана Зарудного относились к числу главных украшений Москвы, его Меншикова башня несколько лет была высочайшим московским «небоскребом» (выше Ивана Великого — вопреки закону) и перестала быть таковой после того, как в верхнюю деревянную часть ее ударила молния.
Не выходя за пределы XVIII века, спросим себя: кто виднейшие представители классицизма в русском искусстве? Ответ: украинцы Боровиковский, Левицкий, Лосенко, Козловский, Мартос, Демут-Малиновский. А если попросят назвать первого российского историка-источниковеда, уже в XVIII веке работавшего с документами на вполне научном уровне своего времени, придется назвать Бантыш-Каменского, тоже из киево-могилянских «спудеев».
Некоторые деятели Гетманщины были совершенно поразительными политиками и переговорщиками. Например, Данило Апостол. Я бы охотно принял такого человека на государственную службу, только где он? За время своего гетманства (октябрь 1727 — январь 1734) он учредил казначейство, сверставшее первый в истории Гетманщины годовой бюджет, продолжил судебные реформы, резко сократил число надзирающих правительственных чиновников в своей администрации, провел ревизию и вернул незаконно присвоенные земли в общественное пользование. Но это пустяки по сравнению с тем, что он вырвал у царицы Анны Иоанновны. Он добился сокращения до шести числа русских полков в Украине, вернул под свою юрисдикцию Киев, находившийся в ведении имперского губернатора, отвоевал право самому назначать генеральную канцелярию и полковников, получил согласие на отмену пошлин, установленных для украинских купцов на таможенной границе с Россией, сделал так, чтобы Гетманщина была в ведении коллегии иностранных дел, а не Сената, настоял на амнистии казакам, бежавшим с Мазепой в Турцию. А сверх того еще был пожалован от царицы полутора тысячами крестьянских дворов. Каков Апостол!
И ведь не прихлебатель царей, совсем нет — в прошлом был соратником Мазепы, поддерживал Полуботка. Правда, и воевал за Россию на совесть, особенно в Азовском походе. В распоряжении Апостола не было того оружия, с помощью которого позже добивался льгот для украинского шляхетства Алексей Разумовский, любовник царицы Елизаветы. Об этом не могло быть и речи: когда Данило Апостола избрали гетманом, ему было 69 лет. Он не слыл крупным интеллектуалом и был крив на один глаз (политически оставаясь зорок как орел). Его сын Петр, тот уже и дневник вел по-французски, но дослужился только до бригадира. От Апостолов пошли Муравьевы-Апостолы, от Безбородок — Кушелевы-Безбородко. Украинское и русское начала в знатных родах, чем дальше, тем больше переплетались.[31]
Из года в год сотни, а потом и тысячи честолюбивых украинских отроков и юношей отправлялись в Петербург и по всей империи — от Варшавы и Тифлиса до Камчатки и Коканда — делать карьеру. Из Черниговского коллегиума, из Нежинской гимназии высших наук, из Кременчугского лицея, из школ, училищ, гимназий, университетов они ехали с твердым намерением найти службу или продолжить образование, они выказывали чудеса трудолюбия и исполнительности. Из своего Гадяча, Путивля или Пирятина они всегда везли письмо от родителя или тетушки к старому другу, однополчанину либо родственнику, давно осевшему где-то на просторах Российской империи, с просьбой порадеть и приглядеть. Земляки имелись везде.
Три бывших одноклассника, Гоголь, Гребёнка и Нестор Кукольник приехали в разные годы в Петербург и стали писателями. Гоголь ехал в Петербург вместе с еще одним своим одноклассником Сашей Данилевским. Того не соблазнила литература, он поступил на службу в Министерство внутренних дел. Потом Гоголь снимал квартиру на пару с другим одноклассником, Колей Прокоповичем, который позже стал преподавателем русской словесности в кадетском корпусе. Встретили они в Петербурге и других своих товарищей по нежинскому лицею — Василия Любича-Романовича, Константина Базили, Григория Высоцкого, кого-то еще. Мало кто из их класса остался на родине.
31
Вспоминая Разумовского, иногда говорят, что в XVIII веке украинцы, мол, не были настоящими действующими лицами на политической сцене Российской империи, ограничиваясь ролями царедворцев-любовников, придворных бандуристов, ловких искателей выгод и приключений. Это не так. Скажем, весьма влиятельным лицом был духовник Елизаветы Петровны и Екатерины II украинец Федор Дубянский. До того как стать императрицей, Екатерина, которой угрожала высылка за границу, не раз прибегала к его покровительству. Напротив, митрополит Арсений Мацеевич, родом волынянин, был непримиримым и бесстрашным врагом императрицы. Он не признавал прав Екатерины на престол и его не устрашили казематы Ревельской крепости. Мало кто знает, что в молодые годы Мацеевич еще и принимал участие в исследованиях Камчатки и низовьев Оби. А разве был «искателем случая» отважный поручик Василий Мирович, поплатившийся головой за то, что пытался свергнуть Екатерину и возвести на престол шлиссельбургского узника Ивана Антоновича?
Не только как фаворит Екатерины вошел в историю граф Завадовский: он стал позже министром просвещения, учредил университеты в Харькове, Казани и Дерпте, показал себя истинным просветителем, открыл сотни школ и училищ, Главный педагогический институт.
Совершенно исключительна роль канцлера Безбородко. Много лет он был единственным докладчиком царицы по вопросам внутренней и внешней политики, от ее имени подписал около 10 тысяч государственных актов. Он составитель всех манифестов Екатерины за период своего канцлерства и автор 400 указов Сенату, он заведовал всеми дипломатическими делами. При его участии заключено несколько мирных договоров и договор о признании Турцией присоединения к России Таврии и Крыма. Он был и историком — в частности, написал «Краткую летопись Малыя России».
А разве был паркетным шаркуном генерал-фельдмаршал, герой русско-турецких войн граф Гудович? Дайс Разумовскими не все так однозначно. Кирилл Разумовский, возможно, был плохим президентом Академии наук, но он кое-что сделал для своей родины, гетманом которой он являлся на протяжении 14 лет. Он начал свое гетманство с отмены таможен на малороссийских границах, и его эпоху историки зовут «золотой осенью Гетманщины».