Рейхстаг был подготовлен гитлеровцами к обороне и превращен в крепость: окна и входы были замурованы, заложены кирпичом, оставлены только бойницы…» [235, с. 300–301].
30 квітня 1945 року лейтенант Берест у Рейхстазі вчинив і другий геройський вчинок — він очолив воєнну делегацію для переговорів з німцями про здачу, яку ті запросили. Послухаємо російського свідка:
«Полковник» Берест.
Из глубины подвала (де засіло більше півтори тисячі німців. — В.Б.) вдруг выкинули белый флаг.
На лестнице, на нижней площадке, появился офицер. Шинель распахнута, в руках — парабеллум. Он заявил, что немецкое командование готово начать переговоры. Но с офицером в высоком ранге.
На лестницу к немцам отправился Берест… (Пізніше капітан Неустроєв писав, що то була його ініціатива. — В.Б.)…
Солдат налил ему из фляги, и он смыл копоть с лица. Всегда он выглядел подчёркнуто аккуратным. Даже после этих двух ночей белела у него полоска подворотничка… Вчера, на площади, он лежал в одной воронке с бойцами. Потом с двумя разведчиками — Кантарией и Егоровым — он «устанавливал» знамя… Теперь, вот уже сутки, он был здесь, вместе со всеми.
Поверх гимнастёрки Берест надел чужую чью-то кожаную длинную куртку. Капитан Матвеев, политотделовец, отдал свою фуражку — новую, с малиновым околышем.
Неустроев тоже пошел. Но не стал ничего надевать, а даже телогрейку с себя сбросил, чтоб ордена были видны…
Третьим они взяли с собой солдата из недавно освобождённых на Одере военнопленных. Он знал по-немецки.
Внизу их уже ждали…
К Бересту и его спутникам подходил немец. Берест вгляделся: оберст! Полковник… Полковник протянул было руку. Но Берест поднёс свою к фуражке, и сказал: «Полковник Берест…»
«Я предлагаю вам сдаться! — сказал Берест немцам. — Вы находитесь в подвалах. Положение ваше безнадёжное…» Но ему на это ответили: «Ещё неизвестно, кто у кого в плену… Нас — в десять раз больше».
«Сложите оружие, — сказал Берест. — Мы вас отсюда не выпустим…» И взглянул на часы, показал, что он на этом желает закончить разговор…
Берест с трудом себя сдерживал. Он был молод — ему было только двадцать. И он забыл, что он дипломат!
«Зачем мы пришли в Берлин, — сказал он, — чтобы, вас, гадов, выпустить?.. Если вы не сдадитесь, мы вас переколотим…»
Полковник-немец заговорил вдруг по-русски, и даже сносно: «Нам известно наше положение, и мы хотим сдаться… Но ваши солдаты возбуждены… Вы должны их вывести и… выстроить… Иначе мы не выйдем!»
«Нет! — ответил Берест ему. — Не для того я пришёл в Берлин из Москвы, чтобы выстраивать перед вами своих солдат… Даже если вас две тысячи, а нас двести человек…»
«Что ж, — сказал немец, — я доложу, что вы предлагаете нам проходить через ваши боевые порядки».
Задерживаться дальше не имело смысла. Берест козырнул…» [235, с. 62–64].
Про цю зустріч у Рейхстазі радянська історична наука мовчала. Те ж робила (мавпувала) й українська історіографія. Вона навіть не чинила спроб прорвати те люте замовчування. Та народ пам’ятав свого славного героя. І свідченням тієї пам’яті стало надання у 2005 році Президентом Незалежної України звання Героя України (посмертно) славному її сину Олексію Прокоповичу Бересту.
А про те, що Олексій Берест у ті часи був саме українцем, засвідчив все той же Василь Субботін у своїй книзі. Послухаємо:
«Солдат-переводчик и Неустроев, следом за Берестом поднимались по лестнице, слышали, как «полковник» Берест бормотал про себя: «Гадюка! Гадюка!» [235, с. 64].
Він думав і говорив українською мовою!
«Немцы, остававшиеся в подземельях рейхстага, сдались той же ночью. К утру.
Переговоры о их сдачи вёл с ними уже старший сержант Сьянов» [235, с. 64].
Вони (Сталін і Жуков) нарешті зрозуміли допущену помилку появи небажаної в кінцевому сценарії особи лейтенанта Береста і прибрали того зі сцени Рейхстагу.
«Немногие знают: после того, как мы водрузили Знамя над рейхстагом, бои в рейхстаге шли два дня и две ночи» [235, с. 56].
Тобто, між першою подією і другою лейтенант Берест воював у Рейхстазі.
Пам’ятаймо!..
Це був випадок, коли Москва могла всім закрити рота. Особливо після смерті Сталіна. Бо за життя товариша Сталіна з Берестом повелися надзвичайно просто — його у 1953 році віддали під суд за спричинення державі збитків на суму 5,5 тисяч карбованців. І завідувач райвідділу кінофікації Берест отримав 10 років тюремного ув’язнення. Сталін вирішив проблему кардинально. Будучи «зеком», ще й після табору Берест носив вічне тавро й не мав права бути Героєм Радянського Союзу. Але кремлівський диктатор раптово помер 5 березня 1953 року. Бересту зменшили термін наполовину, а пізніше взагалі реабілітували.