его результаты были выражением такого подозрения. Так что предложения такого рода
только подталкивают народ «теснее сплотиться» вокруг украинского государственного
руководства.
В этой ситуации надеяться вернуть Украину в братский Союз с Россией можно лишь
в том случае, если со стороны России, в ее стремлении к единению, будет начисто
исключен расчет на то, чтобы добиться посредством этого каких-то материальных
выгод. Если, вместо попыток «выторговать» тот или иной регион, Россией будет
проявлена готовность пойти ради объединения на те или иные жертвы.
При этом бороться нужно не за один какой-нибудь регион, а за всю Украину, по
крайней мере за ту ее часть, которая на протяжении последних столетий составляла с
Россией единое государство (речь ведь идет даже не о населении южных и восточных
областей, которое убеждать не надо, и не о западных украинцах, которых убедить
невозможно, а о том, чтобы не оттолкнуть в большинстве своем украиноязычный, но
традиционно ориентирующийся на Россию Центр, от Хмельницкого до Полтавы, с
Киевом посредине).
Однако, дело тут даже не в украинском народе — дело в украинских политиках. С
политиками же все обстоит сложнее… Так как разъединение произошло именно по их
инициативе — то на какие-то уступки с их стороны рассчитывать бессмысленно.
Хотя, если представить себе в качестве некой утопии конфедеративное славянское
государство (может быть, вместе с Казахстаном, Молдавией и другими), столица
которого находилась бы в Киеве («матери городов русских»), при том что наши,
«имеющиеся в наличии», державные мужи не были бы ущемлены ни в должностях, ни в
окладах, то счастливое воссоединение земли русской могло бы наступить хоть завтра.
Если бы насущные интересы украинских “диячив” никоим образом не пострадали, а
даже наоборот, то такую мелочь, как исчезновение на карте мира независимой
украинской державы, они скорее всего не заметили бы, как не заметили и не ощутили в
свое время распад самого большого в мире государства…
Впрочем, все это ведь автоматически означает, что потребовались бы какие-то
уступки со стороны высших российских чиновников и политиков. Им, в таком случае,
пришлось бы в своей деятельности поставить на первое место не личные и групповые
интересы, а благо России, которую они представляют…
Да и, вообще, понадобилась бы их способность пойти на те или иные
нестандартные шаги, необходимые для выхода из той катастрофической ситуации, в
которой оказалась Россия; и, может быть, даже готовность — во имя великой цели,
ради восстановления единства Руси — потесниться у государственного руля…
Но вся беда в том, что высшие российские чиновники и политики сделаны
приблизительно из того же теста, что и украинские, которым я посвятил столько
бичующих глав. А потому ожидать от них, что они станут предпринимать что-либо,
могущее поставить под угрозу их чиновничье и политическое благополучие, к
сожалению, не приходится… А ведь именно ради упрочения такого же благополучия
высшие украинские чиновники и решились на предательский раздел нашей страны.
За годы, прошедшие после распада СССР — в полной мере проявилась духовная
убогость нынешней правящей российской элиты, ее невосприимчивость ко всему тому,
что составляет своеобразие России, непонимание тех основ, на которых столетиями
держалась русская жизнь — а стало быть, и неспособность отстаивать интересы «этой
страны» и обеспечивать продолжение ее исторической миссии.
Это, кстати, является дополнительным свидетельством того, что не только Украине
невозможно быть без России, но и нынешняя Россия — без Украины и Белоруссии —
ущербна и неполноценна; и — несмотря на все ее славное прошлое, несмотря на
принадлежащее ей великое культурное достояние, несмотря на огромную территорию и
неисчислимые природные богатства — постепенно погружается в провинциализм.
Московские правители, своим преступным невниманием к региональной политике и
совершенным в ней промахам, дали в свое время повод всякого рода кравчукам
учинить «парад суверенитетов»; они вполне еще могут добиться того, что от России
станут отделяться и регионы, которые, в отличие от национальных образований, не