нужно для простого бытового общения, отчасти потому, что этот язык в таком объеме
пока еще полностью не сформирован и спешно «формируется» на ходу (правда, за
годы Советской власти на этом языке написаны и защищены целые горы научных
диссертаций — однако сии письмена следует признать скорее национальными, нежели
научными).
Переходя к западным украинцам, оставляю всякую иронию. У Западной Украины
собственная своя история, вследствие которой истори-ческий опыт, а также ценности и
представления у населения этого региона разительно отличаются от таковых же — у
населения основной части Украины, — так что упрекнуть жителей Западной Украины в
непоследовательности нельзя. Точно так же, при всей устойчивой и закоренелой
неприязни западных украинцев к Москве, вряд ли стоит приписывать им сколько-нибудь
значительную роль в осуществлении того геополитического переворота, который
произошел на Украине — из-за недостаточности у них сил, средств и рычагов,
необходимых для такой роли. Главная заслуга в претворении львовских мечтаний в
жизнь по праву принадлежит Киеву. А то, что западно-украинское население, состав-
ляющее 10 — 20% от населения всей Украины, не стало противиться, когда остальным
80 — 90% населения республики навязали их ценности — не вижу ничего
предосудительного, кроме невинного, в общем, стремления способствовать тому, чтоб
и другие сделались такими же во всех отношениях положительными, как и они сами: тут
все та же старая история, как свинья из лучших побуждений решила кошку накормить
желудями.
Если указанное прекраснодушное стремление все же признать недостатком, то тот
же упрек, что и западным украинцам, можно адресовать и творческой украинской
интеллигенции — тем ее представителям, которые всегда думали, писали, пели и
говорили по-украински, и которые, тем не менее, не пресмыкались перед властями, а
наоборот, будучи убеждены в том, что народу предписывают сверху одну,
исключительно русскую культуру, смело против этого протестовали. Всех их, однако,
видимо вполне устраивает, когда в наши дни тому же народу и опять же сверху
предписывают теперь уже украинскую культуру. Впрочем, какой интеллигент не
воспользуется тем, что «плохо лежит».
Более того, в наше время, пламенные борцы за украинскую независимость, когда
«поминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они», а именно, детали и
перипетии провозглашения на Верховной Раде независимости Украины в славном
августе девяносто первого, то со спокойной совестью констатируют, что это эпохальное
событие стало возможно лишь благодаря коммунистам, поддержавшим ГКЧП, —
которые, испугавшись затем разоблачения, вздумали отгородиться от Ельцина и
грядущих с ним перемен государственной границей. Наших героев нисколько не
смущает тот факт, что украинская независимость — не более чем результат ловкой
интриги. Такой независимостью они не побрезговали. Тем самым они расписались в
том, что воля народа их нисколько не интересует, что главное для них — с помощью
хоть комму-нистов, хоть самого дьявола перетянуть эту волю на свою сторону.
Показательно также и то, что они, называющие себя демократами, предпочли все же
остаться с украинскими коммунистами, нежели с победившими российскими
демократами.
В число активнейших приверженцев украинской независимости, безусловно,
следует включить и многомиллионную армию ярых бо-лельщиков киевского «Динамо»,
дела которого в годы «застоя» курировались идеологическим ведомством, бывшим
ведомством Кравчука (и находились под неусыпным покровительством Щербицкого), и
которое этим самым ведомством было предложено народу в качестве одного из
заменителей религии, так как всесильного марксистско-ленинского учения для
«удовлетворения духовных потребностей» народа явно не хватало. Вполне возможно,
что кураторы и покровители действовали в этом случае не только по должностной
обязанности, но и «по велению сердца» — ибо для всей плеяды бывших наших вождей,
от восседавшего в Кремле Брежнева до обитавшего в Киеве Щербицкого, было
характерно то, что культурные и религиозные их запросы ограничивались в основном
футболом (хотя, в отношении Кравчука следует все же оговориться: время показало,