Россия не решается предложить решение по этим линиям, ведь на них повешен ярлык «социализма». Без задействования по меньшей мере классических критериев свободного рынка — налог на землю, природные ресурсы и неожиданные прибыли по «необъяснимому обогащению» — сложно объяснить позицию по продвижению этой политики на Украине и в Балтии.
Ни Россия, ни другие постсоветские республики в 1990-е не понимали, в чем состоит финансовый капитализм и рента, — за исключением, конечно же, грабежа по совету западных интересов. Когда дело дошло до помощи в перестройке советских экономик после того, как им потребовалась западная поддержка для интеграции после 1990-го, Мировой банк и неолибералы США стали продвигать неофеодальную политическую и финансовую контрреволюции в противовес реформам Эры Прогресса. Таким образом, холодная война закончилась смертоносным сближением между западными финансовыми интересами и местными политическими инсайдерами и бандами.
Это было антитезисом политической и экономической демократии. И все же именно это привязывает сегодняшнюю постсоветскую олигархию к Западу, при поддержке Уолл-стрит, лондонского Сити и немецкого бизнеса, надеющихся воспользоваться доходами от приватизации на пару с клептократами. С 1991 года Россия ежегодно испытывала в среднем отток капитала в размере $25 миллиардов, вплоть до полутриллиона долларов за прошедшие два десятилетия. Эти доходы можно было бы использовать для модернизации экономики и поднятия стандартов жизни. Но провал осознания противоположности принципов неолиберализма тому, что сделало процветающими промышленные экономики США и Западной Европы, задержало этот процесс.
Как минимум Украина и другие постсоветские экономики нуждаются в модернизированной версии Тедди Рузвельта, Франклина Делано Рузвельта и предпочтительно Юджина Дебса. Экономически им нужен Торстейн Веблен, Джон Мейнард Кейнс и Хайман Мински. Подобные голоса звучали в России в 1991-м, в том числе голос Дмитрия Львова в Российской академии наук. Многие иностранные экономисты-не-неолибералы советовали альтернативные варианты тому, что предлагали агенты клептократии Мирового банка Гарварда. Но вместо создания системы общественного контроля и баланса Советский Союз воздержался от налогообложения экономической сдачи в аренду того, что было приватизировано. Результатом стала пародия на свободные рынки. Вместо идей Адама Смита, Джона Стюарта Милла и других экономистов-классиков, рекомендовавших рынки, свободные от незаработанных доходов, экономической ренты и хищнического ценообразования, Запад притворился, что противоядием от советской бюрократии станут неофеодаль-ные экономики, свободные от замкнутости государственной собственности, со стремлением к ренте и хищническому ценообразованию.
Есть ли у России, Украины и других постсоветских экономик альтернатива неолиберальной жесткой экономии?
В 1991 году США и Западная Европа отказались помочь Советскому Союзу в создании смешанной экономики, субсидировании промышленности прогрессивной налоговой системой и сохранении ренты на природные ресурсы, землю и финансовые прибыли в государственной собственности вместо приватизации. Запад намеревался извлечь эти деньги для собственных инвесторов. Россия была превращена в экспортера нефти и газа, металлов и другого сырья при ослаблении промышленной способности выдержать военное окружение США-НАТО.
Что необходимо сегодня — восстановить природное богатство и постсоветские земли и инфраструктуру, защитив от олигархов, отправляющих награбленное за рубеж, ввести налоговые нормы на аренду земли и ресурсов для начала. А то, что было передано, может быть возвращено для финансирования с помощью государственных инвестиций в целях восстановления их экономик. Такова суть успешной западной модели, которая видела, как промышленный капитализм эволюционировал в сторону социализма. Это антитезис неолиберализма.
При условии, если богатые сомневаются, отдавать ли то, что они заполучили, вероятно, правительствам необходимо оставить им их богатства, которые они вывели за границу. Но новые утечки можно остановить налогами, чтобы вернуть существовавшие до 1990-х годов экономические активы, которые были отданы олигархам и — через них — иностранным инвесторам. Экономическая рента, которую Уолл-стрит представляет себе в качестве дивидендов, не облагаемых налогами, выплачивается — что легально по международным законам — в соответствии с Налоговым кодексом, различающим экономическую ренту и прибыли по новым капитальным инвестициям и производству.