3. Это национальное движение преследует цель отделения от России и стремится к сотрудничеству с центральными державами.
4. Не только московиты, но и поляки являются естественными врагами Украины (это было общее мнение украинцев Галиции и политологов-эмигрантов из Восточной Украины).
5. В экономическом отношении Украина — ключевой регион Востока. Ее отделение от Москвы внесет существенный вклад в победу центральных держав.
Эти усилия Германии, несомненно, стали важным источником вдохновения для украинцев Австро-Венгрии, так же как и для писателей-эмигрантов и политических лидеров из России, которые видели в Рорбахе и его сторонниках серьезную силу, оказывавшую сильное воздействие на официальную политику Германии. Однако, поскольку во время войны связи между центральными державами и Россией прервались, влияние этих германских публикаций на украинское национальное движение было незначительным.
Степень влияния сторонников концепции «Восточная Европа» на официальные разработки и планы в отношении Украины определить непросто. Согласно утверждению Фит Валентина, политические взгляды Рорбаха в значительной степени и неизменно влияли на германскую «остполитик». Они, по его мнению, играли весьма важную роль вплоть до подписания договора в Брест-Литовске. Генри Корд Мейер, изучавший труды Рорбаха более глубоко, чем Валентин, пришел к другому заключению. Он считал, что сам Рорбах и его концепция перед русской революцией пользовались лишь незначительной поддержкой среди немецких политиков и что влияние ученого на официальные взгляды чересчур преувеличено. Дмытро Дорошенко также пришел к выводу, что там, где немецкая печать и, в меньшей степени, общественное мнение поддерживало активную политику на Востоке и использование украинского движения против России, правящие круги Германии и Австрии воздерживались от открытого выражения собственных симпатий. Фактически среди влиятельных политических лидеров рейха лишь бывший канцлер князь Бернхард фон Бюлов понимал важность Украины для германской политики и без колебаний, публично высказывался по этому поводу.
Хотя политическое и военное руководство Германии было обязано своим знанием Востока концепции Рорбаха, последний, видимо, не сумел сильно повлиять на официальные взгляды. Из заявления самого Рорбаха известно, что в июне 1916 года он беседовал с Бетманом Гольвегом и вскоре после этого пытался добиться поддержки собственной концепции со стороны генерала Людендорфа. Он встретился с генералом и полковником Гофманом в Ковно, познакомив со своим планом развала Российской империи. В ответ Людендорф сказал: «Это — политика, в которую я как солдат не должен вмешиваться. Если бы мне приходилось определять нашу политику, то она свелась бы к простому тезису — я ненавижу Англию!»
Просьбу Рорбаха по поводу встречи с фельдмаршалом Паулем фон Гинденбургом Людендорф отверг в присущей ему прямой солдафонской манере, но на Гофмана Рорбах произвел сильное впечатление. Полковник отзывался о нем весьма уважительно. Однако в данном случае это было не столько результатом влияния, сколько следствием сходства взглядов. Более того, в наиболее сложный период участия Германии в делах Украины — во время оккупации ее немцами — ни Гофману, ни Рорбаху не позволили принимать активное участие в происходящих событиях.
Рорбах поддерживал тесные связи с германским МИД и сотрудничал с ним через Бюро пропаганды и информации данного ведомства до весны 1917 года, когда решил уйти в отставку «из-за отсутствия в министерстве иностранных дел объективности в отношении России». Визит Рорбаха в Украину в мае 1918 года, предпринятый по инициативе германского МИД, не сблизил его с официальными кругами.
Таким образом, в Германии того времени Рорбах пользовался влиянием в основном как известный писатель и популярный лектор. Его концепция «Восточная Европа» никогда не оказывала непосредственного и продолжительного воздействия на какого-либо важного политического или военного деятеля рейха. Переговоры в Брест-Литовске и последующая политика рейха в Украине в период оккупации (март — ноябрь 1918 года) проходили без Рорбаха и учета его рекомендаций.
Русская концепция (в ее разработке русские не принимали никакого участия) играла более важную роль в формировании «остполитик» рейха военного периода, чем другие — конкурирующие. Отождествляемая с концепцией «единства России», она глубоко укоренилась в немецком сознании и ассоциировалась с Бисмарком и его политикой. Это обстоятельство значительно укрепляло позицию ее приверженцев.