Учитывая финансовую поддержку рейхом большевиков и других российских группировок социалистического толка в первые три года войны, оказание немцами помощи в возвращении Ленина в Россию через месяц после краха старого режима, продолжение финансирования его борьбы весь 1917 год, хочется сделать вывод, будто большевистский переворот в ноябре немцы приветствовали даже с большим энтузиазмом, чем Февральскую революцию. Падение Временного правительства в Петрограде, несомненно, нанесло урон силам в России, ориентировавшимся на Антанту, и приблизило страну к полному военному поражению, для которого немцы так много сделали с начала войны. Но даже в данном случае шансы на мир на Востоке оставались неопределенными, и, вероятно, по той же причине вслед за большевистским переворотом германская финансовая помощь резко увеличилась. Например, 9 ноября 1917 года министерство финансов рейха «выделило еще 15 млн марок на осуществление политических целей в России» и примерно в то же время перевело еще 2 млн марок в германское консульство в Стокгольме «на известные цели».
Между тем большевики, призывая к всеобщему миру, с самого начала не делали секрета из того, что он должен быть основан на требованиях «без аннексий и контрибуций», а этого немцы не могли принять. Более того, их положение ни в коей мере нельзя было назвать прочным, и они пользовались в стране ограниченной поддержкой. Это обстоятельство, а также общий хаос, царящий в расположении русских войск за линией фронта, и имеющиеся сомнения относительно реальной мощи украинского и других национальных движений — все это объясняло отсутствие четкости в германских планах на восточных территориях в те недели, которые предшествовали началу переговоров в Брест-Литовске.
Такая нерешительность особенно просматривается в германских планах в отношении Украины. Людендорф в «Основах переговоров с Россией», разработанных в начале декабря 1917 года, подчеркивал необходимость аннексии Литвы и Курляндии, а также создания независимой Польши, «приверженной центральным державам». Далее он требовал, чтобы Россия ушла из Финляндии, Эстонии, Ливонии, Молдавии, Восточной Галиции и Армении, но не упоминал Украину в целом. В том же документе генерал рекомендовал МИД дать обнадеживающий ответ на возможный запрос русских о союзе с Германией и пригласить их без промедления на переговоры по заключению соответствующего соглашения.
Кюльман в это время был настроен даже более решительно, чем генерал Людендорф, против активной и открытой поддержки рейхом украинского движения. На совещании политического и военного руководства Германии, состоявшемся 7 декабря в ведомстве имперского канцлера, Кюльман высказался довольно скептически о возможности окончательного отделения прибалтийских провинций от России, а также счел невозможным и нежелательным отделение Украины от России. Без всяких экивоков он предупредил генералитет об опасностях, которые могла таить подобная политика. «Если бы мы настаивали на создании новых государств на Востоке, — говорил он, — это стало бы политическим решением с очень далеко идущими последствиями. Сильная Россия вскоре возобновит экспансию на Запад и вступит в конфликт с этими государствами».
Другие германские высокопоставленные лица, как и Кюльман, проявляли осторожность в вопросе возможного использования украинского движения в качестве средства для полного прекращения войны на Востоке, а также реализации долговременных планов установления «нового порядка» в этой части Европы. Не все сообщения об объединении украинских политических сил обнадеживали. Доклад о национальном движении среди разных народов бывшей царской империи, подготовленный в середине декабря 1917 года высокопоставленным сотрудником германского МИД (он обозначен как «фон Р.». Возможно, Фридрих Ханс фон Розенберг), вызывал сомнения в реальной силе украинского сепаратистского движения. В нем содержалось предостережение против слишком больших ожиданий, связанных с этим движением. В докладе был дан прогноз о том, что нерусские народы сыграют весьма важную роль в дальнейшем развитии событий в России. В нем также предсказывалось, что единство России будет сохранено. В этом документе содержался настоятельный призыв: учитывать данные перспективы в будущем политическом планировании.