Через несколько дней я встретился с ворошиловградскими писателями. Среди них был и Владислав Титов со своей женой. Он удивительно скромен. Ни одним словом не намекает бывший шахтер на свой героический поступок. Не говорит он и о том, что пережил после аварии, после ампутации обеих рук, о своей упорной борьбе за то, чтобы снова стать полезным обществу — «всем смертям назло». Он так и назвал свою первую, переведенную на многие языки мира книгу. Вдохновленный подвигом Николая Островского, он решил тогда в больнице мобилизовать все свои силы, чтобы тоже стать нужным людям человеком.
Посещение музея молодогвардейцев и встреча с В. Титовым снова навели меня на мысль о том, что героизм советского народа — и во время гражданской войны, и в период строительства социализма, и на полях Великой Отечественной войны — складывался из подвигов отдельных людей, которыми руководило отнюдь не желание прославиться. Корни героического следует искать в образе жизни советского человека, в его готовности пожертвовать всем ради друзей, ради общества, ради своей Родины.
Как один из тех, кто выжил во второй мировой войне, я предостерегаю всех от повторения старых ошибок, от недооценки советского народа. Благоразумных людей в мире становится все больше. Их миллионы и миллионы. Один из них — англичанин Сандерс Барлоу. Как и тысячи людей на Западе и Востоке, потрясенных книгой «Всем смертям назло», он написал письмо Владиславу Титову: «Если бы я прочитал о Вашем поступке в газете, то объяснил бы его просто: красная пропаганда. Но после того, как я познакомился с Вашей книгой, могу сказать, что все это правда».
10. «Человек — это звучит гордо!»
Четыре часа утра. Я снова в «Волге», которая мчится по спящим улицам миллионного города. До сих пор не могу до конца осознать, что я здесь, в Одессе… Неужели прошло всего восемь дней с тех пор, как редакция одного иллюстрированного журнала предложила мне написать серию очерков о Максиме Горьком и его хождениях по России в 1891–1892 годах?
Четыре часа утра. Последний поворот на окраине города, последние дома и сады, и вот наша «Волга» уже катит по почти ровной до самого горизонта украинской земле. По обе стороны дороги тянутся табачные плантации, бахчи, посевы кукурузы, подсолнечника, виноградники. Я по следам Максима Горького направляюсь в Кандыбино [2].
— И зачем вы едете в Кандыбино? Вы там ничего не найдете! — предрекали мне знакомые в Москве.
Но им не удалось отговорить меня от поездки.
Дружба между русским и украинским народами прошла суровую проверку временем. Братская могила русских воинов, павших в Полтавской битве (1709 г.)
Полтава. Памятник Петру I
Художественный музей в Полтаве
Полтава. Памятник воинам, павшим в годы Великой Отечественной войны
«Клятва» — памятник молодогвардейцам в Краснодоне
Фашисты пришли…
«Новый порядок» в действии…
В музее «Молодая гвардия»
Потемкинская лестница в Одессе
Одесский академический театр оперы и балета-один из старейших в нашей стране (внизу: в зрительном зале)
Украинские девчата
Мой сопровождающий, фотокорреспондент «Правды» Александр Малкин, который должен подготовить фотоиллюстративный материал для моих очерков и надеется отыскать что-нибудь интересное для себя, с ворчливым видом покручивает ручку настройки радиоприемника. Он несколько сердит на меня. Ведь я, несмотря на предостережения, все-таки поехал в это село, которое «не найдешь ни на одной приличной карте». «Вот если бы в какой-нибудь образцовый колхоз!..»
Саша считает предстоящий день потерянным. Тем более что я, как репортер, не могу похвастаться особыми успехами. В одесском порту я «попался на удочку» одного пожилого одессита, который убежденно рассказывал мне о том, как он вместе с Горьким таскал мешки, делил с ним последнюю краюху хлеба, спал в ночлежке… Стыдно признаться, но я поверил ему, хотя мне было известно, что одесситы — большие шутники.
Другой на моем месте после такой промашки уступил бы Саше и отказался от поездки в Кандыбино, успех которой никто не мог гарантировать. Но не упрямство заставляло меня ехать туда, где будущий писатель стал свидетелем жестокой сцены. После возвращения с войны домой я прочитал его рассказ о пережитом им эпизоде, который не только помог мне открыть для себя Горького, но благодаря которому я лучше понял недавнее прошлое другой страны, другого народа. Еще тогда мне страстно захотелось увидеть Кандыбино, где и происходило действие рассказа, названного Горьким «Вывод».
2
Во время странствий М. Горького по России село называлось Кандыбовка; позже оно было переименовано в Кандыбово, а затем-в Кандыбино. — Прим. ред.