Нельзя сказать, что в этой жизни были только беды и грусть. Люди всегда остаются людьми. Были и смех, и танцы, и нелегальные вечеринки с выпивкой. Вся жизнь как будто в разы ускорилась, люди знакомились, женились и умирали, иногда вместе, не за десятилетия, а за месяцы. С сослуживцем Володькой, с которым у них не было ничего общего, Михаил сблизился за эти две недели больше с чем с основной массой одноклассников за 10 лет учебы.
Как ни странно, наиболее значимое для Михаила событие случилось в самом конце пребывания на Украине. Уже вовсю пахло собачьим дерьмом, неизбежным спутником весны, которая приходила в Киев гораздо раньше, чем в Москву. Они с Викой опять развозили лекарства и продукты. За прошедшие дни Михаил набрал форму, и теперь угнаться за куратором, бодро крутящей педали повидавшего жизнь велосипеда, не было проблемой. Вика, как часто бывало, устроила небольшую гонку и пыталась от него оторваться, он не сдавался. В этот момент начался налет, а они как назло ехали через недавно разбитый парк, где и укрыться было негде, из деревьев были лишь высаженные в прошлом саженцы.
На счастье недалеко была беседка, спасти от бомб и крупных осколков она не могла, но давала некоторое ощущение защищенности. Именно там они и укрылись, бросив велосипеды неподалеку. Налет заканчивался, невдалеке прогремел один из последних взрывов, беседка пошатнулась от взрывной волны и они, не сговариваясь, бросились на пол. Налет окончился, а они лежали рядом, почти обнявшись, их лица разделяли сантиметры. Михаил, не думая ни о чем, потянулся к ней губам, но Вика его мягко отстранила, буквально на миг прикоснувшаяся к его лицу ладонь была горячей и немного влажной. Но вставать девушка не спешила
– У меня вообще нет шансов? – спросил еле слышно
– Просто не время, Миша
– А если нас завтра убьют?
– Все может случиться, но я так не могу. Это неправильно. Днем видеть трупы детей, а вечером быть с мужчиной. Сестра сегодня звонила
– И как она?
– Она с дочкой Снежаной уже на границе с Польшей и сегодня-завтра, если ничего не произойдет, будут в безопасности. Но её муж Игорь так и не нашелся, три недели назад пошел за продуктами в магазин и не вернулся
– Мне жаль
– Мне тоже. Хватит разлеживаться, вставай, поехали.
А на следующий день троих пленных волонтеров вызвала в кабинет Мария Александровна
– Могу вас поздравить, вы возвращаетесь домой – произнесла директор
– Мы войну выиграли? – не удержался от вопроса Володька
– Этого, юноша, Вы абсолютно точно не дождетесь. Планируется обмен военнопленными, и вы трое, если не случится ничего экстраординарного, возвращаетесь в Россию. Собирайте вещи, отъезд через 30 минут
Собирать им было нечего, и через 20 минут все трое в нетерпении уже сидели в той же маршрутке, что привезла их сюда, лишь водитель был другой. Даже Володька никогда не упускавший случая лишний раз поесть, решил не рисковать и не стал завтракать перед дорогой. Викторию до отъезда Михаил увидеть не успел.
Москва встретила его холодным снегом с дождем и сильным ветром, возможно, природа была крайне недовольна происходящими в мире событиями, был уже апрель, но весны и близко не было. Михаил добрался до дома, без удовольствия поел домашней еды, дошел до военкомата, где получил копию утерянного военного билета. Теперь он был официально демобилизован, военком, пожал ему руку и поблагодарил за службу, Михаил машинально сказал: «Служу России». Вечером посидели с мамой, отметили возвращение.
Следующую неделю он сидел дома: спал, вволю отъедался, смотрел телевизор. Пару раз приходили друзья, он без удовольствия напивался, выпроваживал их и ложился спать. Праздная московская жизнь, так нравившаяся ему раньше, после приезда стала казалась бессмысленной
В воскресенье вечером он собрал большую сумку, и когда мать пришла после работы попросил
– Мам, ты можешь мне одолжить тысяч 30 рублей?
– Конечно. Ты уезжаешь? Куда?
– Вначале доберусь до Сочи, потом Стамбул, Варшава и, если повезет, через неделю буду в Киеве
– Вижу, уговаривать тебя бессмысленно, ты стал совсем взрослый. Умоляю только, звони или пиши каждый день, иначе я с ума сойду
– Конечно, мама