Позвали ее. И как начал Ох ее просить, чтобы отдала, — а то мне, говорит, и на свете не жить, коль не привезу того перстня!
А она не отдает, да и все!
Тут уж и царь вмешался:
— Отдай, — говорит, — дочка, а то из-за нас будет беда старику!
А Ох уж так просит:
— Что хотите с меня берите, только перстень отдайте.
— Ну, коль так, — говорит царевна, — то пускай будет ни мне, ни тебе! — и кинула перстень обземь… и рассыпался он пшеном по всему дворцу. А Ох, не долго думая, обернулся петухом и давай то пшено клевать. Клевал, клевал, все поклевал; но одно пшенное зернышко закатилось царевне под ногу, вот он его не заметил. Только поклевал вмиг, вылетел в окно и полетел…
А из пшенного зернышка обернулся парубок, да такой красивый, что царевна как глянула, так сразу ж в него и влюбилась, — просит царя и царицу, чтобы выдали ее за него замуж.
— Ни за кем, — говорит, — не буду я счастлива, только с ним мое счастье!
Долго не соглашался царь отдавать свою дочку за простого парубка, а потом согласился. Благословили их, обвенчали да такую свадьбу сыграли, что весь мир на ней побывал.
И я там был, мед-вино пил; хоть во рту не было, а по бороде текло, потому она у меня и побелела.
ЛЕТУЧИЙ КОРАБЛЬ
Жил себе старик со старухою. Было у них три сына: двое умные, а третий — дурачок. Умных они и жалеют, каждую неделю старуха им чистые рубашки дает, а дурачка все ругают, смеются над ним, — а он знай себе на печи в куче проса сидит, в грязной рубашке, без штанов. Коль дадут — поест, а нет — то и голодает. И вот прошел на ту пору слух, так, мол, и так: прилетел царский наказ к царю на обед собираться, и кто построит такой корабль, чтоб летал, да на том корабле приедет, за того царь дочку выдаст.
Вот умные братья и советуются:
— Пойти бы, пожалуй, и нам, может, там наше счастье таится!
Пораздумали, у отца-матери просятся:
— Пойдем мы, — говорят, — к царю на обед: потерять — ничего не потеряем, а может, там наше счастье найдется!
Отец их отговаривает, мать отговаривает.
— Нет, пойдем, да и всё! Благословите в путь-дорогу.
Старики — нечего делать — взяли благословили их на дорогу;
надавала им старуха белых паляниц; зажарила поросенка, фляжку горилки дала, — пошли они.
А дурачок сидит на печи да и себе просится:
— Пойду, — говорит, — и я туда, куда братья пошли!
— Куда уж тебе, дурню, идти? — говорит мать, — да тебя там волки съедят!
— Нет, — говорит, — не съедят: пойду!
Старики поначалу над ним смеялись, а потом и бранить начали. Что ж, видят, что с дурнем ничего не поделаешь, и говорят:
— Ну, ступай, да чтоб назад не возвращался, нашим сыном не назывался.
Дала ему мать торбу, наложила туда черного черствого хлеба, фляжку воды дала и выпроводила его из дому. Он и пошел.
Идет и идет, вдруг попадается ему по дороге дед. Такой седой дедуня, борода вся белая, до самого пояса!
— Здравствуй, дедушка!
— Здорово, сынок!
— Куда, дедушка, идете?
А тот и говорит:
— Хожу я по свету, людей из беды выручаю. А ты куда?
— К царю на обед.
— А ты разве умеешь такой корабль смастерить, чтобы сам летал? — спрашивает дед.
— Нет, — говорит, — не умею.
— Так зачем идешь?
— А бог его знает, — говорит, — зачем! Потерять — не потеряю, а может, там счастье мое найдется.
— Так садись, — говорит, — отдохни маленько, пополуднуем. Доставай-ка, что у тебя там в торбе.
— Эх, дединька, у меня нет ничего — один только черствый хлеб, вы такой и не укусите.
— Ничего, доставай!
Вот дурень достает, глядь, — из того черного хлеба да такие белые паляницы сделались, что он и отродясь таких не едал: прямо сказать, как у панов.
— Ну, что ж, — говорит Дед, — как же это не выпивши да полдничать? А нет ли там у тебя в торбе горилки?
— Да где ж она у меня возьмется! Есть одна только фляжка с водой!
— Доставай, — говорит.
Достал он, отведали, а там такая горилка сделалась!
Вот разостлали они на траве свитки, уселись, и давай полдничать. Закусили хорошенько, поблагодарил дед дурня за хлеб и за водку и говорит:
— Ну, слушай, сынок, ступай теперь в лес, подойди к дереву и, трижды перекрестясь, ударь топором по дереву, а сам поскорей наземь ложись и лежи — пока тебя кто не разбудит. Вот корабль тебе и построится, а ты садись на него и лети, куда тебе надобно, и забирай по пути всякого встречного.
Поблагодарил дурень деда, распрощались они. Дед пошел своею дорогой, а дурень в лес направился.
Вот вошел в лес, подошел к дереву, стукнул топориком, сам упал наземь и уснул. Спал-спал. Вдруг спустя некоторое время слышит: кто-то его будит.