37
жизни; онъ предъявлялъ къ ней очень болыпія требованія, но и самъ въ полной мѣрѣ имъ удовлетворял дружба замѣняла ему бездомному страннику личныя привязанности—родныхъ, жену, дѣтей; неудивительно, поэтому, что въ нее онъ вклады-валъ всѣ силы своего горячаго, преданнаго, отврытаго, бьюща-гося любовью къ человѣчеству сердца. Сердечно любя и уважая своихъ друзей, онъ не только никогда не льстилъ ихъ сдабостямъ, а, наоборотъ, всегда отмѣчалъ таковыя и не скрывалъ передъ ними своихъ задушевныхъ убѣжденій, хотя бы они были имъ ненріятны и могли вызвать временное или даже и полное охлажденіе; къ этому влекла его искренность и прямота его натуры, не выносившей никакой фальши и сдѣлокъ. „До-воленъ всѣмъ всегда"... Это довольство собой было результатомъ душевнаго мира, идею котораго проповѣдывалъ Сковорода и который царилъ въ его собственномъ сердцѣ; онъ слилъ свою волю съ волей Божіей и вслѣдствіе этого достигъ оптимистиче-скаго, жизнерадостная настроенія, которое сопровождало его до самой смерти, съ которымъ онъ ушелъ и въ могилу, побѣ-дивъ въ себѣ страхъ этого неизбѣжнаго конца, бывшаго въ его глазахъ только давно желанною гаванью и иокоемъ. ,,Достигъ наверхъ наукъ, познавши духъ природы... Сковорода не былъ только начегчикомъ, какъ многіе изъ древне-русскихъ писателей; это былъ настоящій глубокомысленный ученый, достигшій научныхъ вершинъ, работавшій самостоятельно въ избранномъ имъ родѣ знаній и значительно подвинувшій рѣшеніе многихъ спеціальныхъ вопросовъ; вмѣстѣ съ тѣмъ это былъ широко образованный человѣкъ, воспитавшій свой умъ на классической литературѣ и философіи; природныя способности въ соединеніи съ духомъ научной пытливости и съ общимъ образованіемъ, которое онъ старался повернуть изъ его западно-европейскаго первоисточника, помогли ему создать цѣльное, свободное отъ противорѣчій міросозерцаніе, которое онъ проиодилъ всю свою жизнь. Его ученіе было посвящено висшимъ вопросамъ духа и касалось съ одной стороны человѣка, а съ другой природы, этого большаго міра, который, по его мнѣнію. состоялъ изъ безчислен-наго множества другихъ менынихъ міровъ. „Достойнѣй для
38
сердецъ примѣръ Сковорода'1... Жизнь Сковороды, стоявшая въ полномъ соотвѣтствіи съ учевіемъ, посвященная исключительно дѣятельной любви къ Богу и ближнему, является высокимъ образцомь, достойнымъ подражанія. Но особенно поучительна -его общественная работа надъ своимъ нравственнымь усовер-шенствовапіемъ; она дѣйствуетъ уже не на умъ, а на наше чувство; она не поражаетъ, не удивляетъ, а трогаеть насъ, заставляешь биться наше сердце горячимъ сочувствіемъ къ пылкому любвеобильному сердцу этого человѣка, котораго нѣкото-рые, однако, называли мизантропомъ и песси мистомъ!
Д. Вагалѣй.
Киевская старина 1895 №6
Украинскій философъ Григорій Саввичъ Сковорода1).
ГЛАВА 2-я.
Значѳніѳ Г. С. Сковороды.
Познакомивъ читателя съ міросозерцаніемъ и жизвью Сковороды, мы тѣмъ самимъ дали нѣкоторый матеріалъ и для суж-денія о значеніи его. Но это на столько важный и сложный вопросъ, что на немъ нужно остановиться подробнѣе, ему необходимо посвятить отдѣльную главу, тѣмъ болѣе, что въ изслѣ-довавіяхъ, касающихся его личности и ученія, объ этомъ мы находимъ только отрывочный и далеко не всегда обоснованныя замѣчанія. Да и едва ли возможно было раньше, когда большая часть его важнѣйшихъ трудовъ не была извѣстна ученому міру, сдѣлать оцѣнку ихъ литературнаго значенія; тогда можно было говорить только о непосредственномъ вліяніи его личности и оригинальнаго характера, да и то не съ такою полнотою и обстоятельностью, какія возможны теперь для насъ, благодаря но-вымъ біографическимъ матеріаламъ.