1) Сочиненія Г. С. Сковороды, 1-е отд., стр. СХІ-СХІІ, 109-112, 116, 129.
41
(Гумилевскій), столь высоко цѣнившіе память Сковороды (первый передал свою коллевцію Гр. Петр. Данилевскому, а второй С. И. Миропольскому, отъ котораго она поступила въ церковно - археологическій музей кіевской духовной академіи). Къ сожалѣнію, мы ничего опредѣленнаго не можемъ сказать о происхожденіи коллекцій московской духовной академіи и хранилища покойнаго гр. А. С. Уварова. Во всякомъ случаѣ изъ всего того, что намъ извѣстно о рукописяхъ Гр. Сав. Сковороды, можно прійти къ заключенію, что друзья охотно собирали его труды, ибо и самая эта дружба въ значительной степени основывалась на уваженіи къ учености Сковороды. При томъ и самъ Сковорода обыкновенно посвящалъ свои труды пріятелямъ; и понятное дѣло, что тотъ, кто получилъ одно сочиненіе, хотѣлъ имѣть и списывалъ для себя и другія. Здѣсь мы должны сдѣлать одну оговорку относительно тѣхъ лицъ, среди которыхъ Сковорода желалъ распространена своихъ со-чнненій. Существовала несомнѣнная разница въ этомъ отношеніи между Сковородой и современными авторами. Современные писатели издаютъ свои книги, не имѣя въ виду опредѣленныхъ читателей, одинаково какъ для друзей, такъ и для враговъ своихъ мыслей. Иааче относился къ этому дѣлу Сковорода: онъ желалъ распространения своихъ рукописей среди сочувствующихъ его воззрѣніямъ лицъ и не безъ основанія боялся, чтобы они не попадали къ его врагамъ, которые могли извратить его мысли и придать имъ такой смыслъ, какого онъ не имѣлъ, что могао повлечь за собою серьезныя для него непріятности. Доказательством этого может служить, напримѣръ, слѣдующее мѣсто изъ письма его къ Правицкому: „вы, снится мнѣ, переписали „Михайлову борьбу" и паки требуете? Обаче посылаю, негли обрящете, чего ваша перепись не образует. Не медлите же много, обаче чрез невѣрныя руки не! не! не! Mavolo apud te eam interire, quam volutari manibus impioribus (Я предпочитаю, чтобы она погибла у тебя, чѣмъ вращалась въ нечестивыхъ рукахъ). Неудивительно, что, при таких условіяхъ, читатели Сковороды были по большей части и почитателями его; враги же его мнѣній судили о нем невидимому больше по слухам и,
42
какъ увидим далѣе, выставляли противъ него такія обвиненія, въ которыхъ онъ былъ неповиненъ. Это, конечно, объяснялось главным образомъ тѣмъ обстоятельствомъ, что сочиненія Сковороды не печатались при его жизни и, слѣдовательно, не могли вызвать печатной же критики. Въ силу этого, съ одной стороны, и въ силу ореола, которыѵіъ была окружена его личность, съ другой, явилось у многих почитателей его благоговѣйное, хотя далеко не всегда сознательное, отношеніе къ его идеямъ и трудамъ, желаніе хранить эти послѣдпіе, какъ драгоцѣнность, какъ источник мудрости, какъ дань уваженія къ своему родному философу". Любопытнымъ доказательствомъ такого благо-говѣйнаго отношеніяѵкъ сочиненіямъ Сковороды, характерным примѣромъ впечатлѣнія, которое они производили на современ-никовъ, может служить надпись, найденная нами на одной изъ его рукописей въ Румянцевскомъ музеѣ; она тѣмъ болѣе любопытна, что имѣетъ точную хронологическую дату—1797 г. (прошло, слѣдовательно, всего 3 года со дня смерти Сковороды). Рукопись эта—автографъ Сковороды и заключаете въ себѣ одинъ изъ самыхъ критическихъ трактатов его—Поток Зміинъ. Въ концѣ ея на чистой страницѣ мы находим слѣдуюіцую приписку, написанную другим почерком: „О муж, умудренный свыше! Великое заслужил блігодареніе! Но къ понятію ученія, тобою открытаго. потребенъ умъ небесный и животъ смерти не ожидающій. Вся дух. Вся животъ. Вся Божественная и чувственности непричастная. Не трудно вѣрить, естли въ точности міра сокровеннаго всѣ начала открыть. Благодарю за одолже-ніе... Аще не все сокровище ощутихъ, но крупицы златыхъ веществъ блещут въ глубокомъ положеніи. Декабря 16 дня 1797 году. Нижайшій слуга подвижникъ въ напастѣхъ или паче искушеніях извѣстный... Къ какому званію сословію и состо-янію принадлежит автор этой приписки, с точностью сказать нельзя, но можно догадываться, что это былъ монахъ; во всякомъ случаѣ, хотя онъ сознался, что не все уразумѣлъ, однако основную мысль сочаненія онъ усвоил вполнѣ (истинная жизнъ есть жизнь духа).