Рис. 25. Интегральный национализм Д. Донцова
Дмитрий Иванович родился в Мелитополе — городе с традиционной доминацией русского населения — и носил русскую фамилию. В семье украинского националиста говорили по-русски и по-немецки. На украинском могли читать. Родственники правого идеолога будут занимать впоследствии видные посты в советских органах власти. В Украинской ССР их в сравнении с ним знали гораздо лучше. Сам Дмитрий Иванович первоначально был противником национализма, выступал против буржуазно-националистических украинских партий и стоял на общедемократических позициях противников самодержавия. Понятно, что расизм Донцова при таком бэкграунде абсурден. Но такими псевдоукраинцами были многие украинские националисты.
На украинские националистические позиции Донцов перешел в Австро-Венгрии, обучаясь в Венском университете. Начинается его сотрудничество с венскими властями и львовскими украинистами, обеспечившее выдвижение на позиции лидера украинских националистов. Радикальная антироссийская позиция делала Донцова желанной фигурой в Вене и в целом на Западе. Он в своих выступлениях изобличал москвофилов и москвофильство. Характерно, что Россия в критике украинских националистов ассоциировалась с Москвой, а не со столицей — Петербургом. Донцов призывал украинцев отгородиться от России и пойти по пути сближения с западноевропейской культурой. Лозунг самостоятельности Украины он считал недостаточно актуальным. Более актуальным, полагал Донцов, должен был стать лозунг полного отделения, политического сепаратизма. Главные векторы украинской политики раскрывались им следующим образом: «Когда история (и география) сделали из нас аванпост Европы против России, России, как таковой, не смотря на ее режим в любое время; когда эту роль под угрозой национальной смерти должна Украина и дальше играть; когда заложение московской культуры уничтожают опорную силу нации; когда, на конец, победа в отстаивании своей независимости неотделима для нас от победы Европы над Россией, и наоборот — то первыми заповедями в нашей политике должны быть: В политике внутренней — лелеяние западной культуры, которая спасает Европу (и нас) от московской участи. В политике внешней — полная сепарация от России. Такое формулирование главных целей нашей внешней политики тянет за собой целый ряд важных логичных последствий. Когда Я говорю сепарация от России, то понимаю сепарацию, отделение в неподчиненное государство»[186].
Отделение от России и русской культуры Донцовым считал более важной задачей, чем саму суверенность. Русофобия оказывалась не средством суверенизации, а самодостаточным целевым ориентиром.
Еще в 1913 году, выступая во Львове перед украинской студенческой молодежью, Донцов призывал украинцев в грядущей войне ориентироваться не на Россию, а на ее противников — Германию и Австро-Венгрию. На Австро-Венгрию Донцов вообще возлагал огромные надежды. По его мнению, ей предстояло либо разделить судьбу Османской империи, либо «стать орудием новой революции новых народов Восточной Европы».
Во время войны в связи с наступлением русской армии Донцов переехал сначала из Львова в Вену, а затем в Берлин, іде возглавил работавшую на Германию Украинскую информационную службу. Там же он издал на немецком языке брошюру «Украинское государство и война против России», в которой обосновывал необходимость для Запада в борьбе против России сделать ставку на Украину. Россия, утверждал он, по факту своего существования стремится к мировому господству. Сдержать ее в этих устремлениях возможно, лишь отделив от нее ряд территорий, которые в качестве буфера являлись бы препятствиями ее экспансии. Наиболее подходящей территорией для этой роли является Украина. Германия и Австро-Венгрия только через поддержку Украины, полагал Донцов, могут остановить угрожавший им панславизм[187].
Донцов восхищался фашистскими лидерами — сначала Муссолини, а потом и Гитлером. Украинское государство должно было использовать подходы государствострои-тельства, взятые на вооружение фашистскими режимами.