Официальному решению о формировании чрезвычайной миссии предшествовали подготовительные совещания в правительственной среде. По утверждениям М. Г. Рафеса, в них сразу проявились значительные разногласия. В частности, правые украинские партии совсем не желали быть причастными к инициативе левых сил. «В среде украинских правительственных сфер происходила борьба, – писал лидер местной организации Бунда. – Это были последние дни, когда должна была окончательно определиться ориентация внешней политики Украины, а под ее влиянием и внутренней. Глава Совета Министров Чеховский разрывался между Директорией, которая с каждым днем клонилась все больше вправо, и Коновальцем, с одной стороны, и левым большинством ЦК УСДРП – со второй. За кулисами шли переговоры с Антантой, левому Юрию Мазуренко поручено было организовать делегацию в Москву, в Советскую Россию для ликвидации всех трений. Переговоры эти должны были быть продолжением еще прежде начатых переговоров в Гомеле между Семеном Мазуренко, с одной стороны, и Раковским и Мануильским – с другой. Директория, не учитывая изменений, которые произошли на протяжении двух месяцев, надеялась, что ей удастся спекулировать на расхождениях между «оппортунистической» Москвой и «безоглядной» группой Пятакова. Чичерин приветствовал инициативу мирных переговоров, что усилило внутри правительственных кругов влияние левых»[35].
3 января 1919 г. М. Г. Рафес получил от Ю. П. Мазуренко предложение принять участие в «чрезвычайной дипломатической миссии, которая должна немедленно выехать в Москву». В тот же день Бюро Главного комитета «Бунда» практически уклонилось от участия в правительственной делегации, предложив УСДРП «взять на себя инициативу организации социалистической делегации к социалистическим партиям РСФСР»[36].
Выжидательную позицию заняла и УПСР. На встрече с В. М. Чеховским 4 января 1919 г. М. Н. Полоз заявил, что эсеры готовы принять участие в поездке в Москву лишь с информационной целью. Не проявила решительности и Объединенная еврейская социалистическая партия, представленная на этой встрече Брегманом[37].
Кроме прочего, определенное недоверие и настороженность политиков вызвали расчеты В. М. Чеховского на осуществление в ходе планируемого визита линии украинского «нейтралитета». Учитывая международное положение УНР, окруженной со всех сторон фронтами могущественных сил с непримиримо-враждебными интересами и намерениями, это представлялось просто нереальным. «Надо было солидаризироваться с одним или с другим фронтом: с собственными трудящимися массами и Советской Россией, или с украинской буржуазией и мировым антантским империализмом» – резюмировал по этому поводу П. А. Христюк[38].
При таких обстоятельствах В. М. Чеховский предложил послать в Москву фактически две делегации – правительственную (официальную) и общественную (представители украинских социалистических партий). Относительно официальной позиции правительства (М. Г. Рафес замечал, что это была больше личная точка зрения В. М. Чеховского) глава Совета Народных Министров наставлял потенциальных посланцев в Советскую Россию: «Скажите в Москве, что мы – социалисты стоим за власть трудового народа, что всю политику определит наш Трудовой Конгресс. Он же сформирует и новое Министерство. Мы ничего не имеем против группы Пятакова, как социально-общественной группы и даже желали бы иметь их представителей в составе нашего правительства потому, что они имеют влияние на часть рабочих. Мы обещаем полную свободу всем партиям, в том числе и большевикам, но вооруженную борьбу будем подавлять вооруженной силой. Мы стоим за полнейший нейтралитет в международных отношениях. Обязательства воевать с Антантой мы на себя не берем, но не допускаем их десанта. Если же они будут стараться навязать нам свои буржуазные порядки, мы будем против них бороться. Наша борьба с Антантой остается преимущественно дипломатической. С Доном боремся силой оружия, но лишь в наших границах, в пределы Дона не идем. Мы должны считаться с реальной силой. Краснова признавать не будем. От Москвы требуем взаимного признания суверенитета»[39].
По поводу приведенного можно высказать разве что сомнения относительно утверждения об инструкциях, как плоде субъективного творчества В. М. Чеховского. В частности, В. К. Винниченко утверждает: Директория дала главе миссии в Москве «указания отстаивать три главнейших пункта: нейтралитет Украины, оборона против контрреволюции и наступления Антанты и система советской власти в форме трудовых советов»[40]. Как видно, в изложении М. Г. Рафеса, позиция главы Совета Народных Министров лишь детализировала засвидетельствованное В. К. Винниченко «указание Директории».