В 1843 году Шевченко получил звание свободного художника. Вместо того чтобы ехать за границу для продолжения художественного образования и для усовершенствования живописной техники, как сделал бы на месте Шевченко всякий более культурный человек, он удовольствовался получением места преподавателя рисования в Киевском университете, отправился в Малороссию и здесь загубил шесть лет зрелой жизни (от 34 до 40 лет) в пьянстве с пирятинскими «мочемордами» Закревскими, с киевским портным Сенгилом и с другими собутыльниками которых нетрудно было найти в тогдашней пьяной Малороссии. Еще в 1870-х годах на Полтавщине и в Киеве ходили целые легенды о пьяных ночных оргиях с участием Шевченко и о том, как он там для потехи опьяневших приятелей распевал, потушивши свет, циничные («срамные») песни своего сочинения. официальным делом, которое было ему поручено, когда он ехал юг, то есть преподаванием рисования в Киевском университете, Шевченко, кажется, не удосужился заняться. Художественная и литературная производительность его за эту лучшую пору его жизни была также относительно весьма невелика.
В 1848 году Шевченко был арестован за участие в киевском Кирилло-Мефодиевском братстве, отдан в солдаты и служил сначала в Оренбурге, а потом в Закаспийской области. После амнистии 1856 ода он поселился в Нижнем Новгороде, пока не получил разрешения переехать в Петербург, где и водворился до конца жизни (26. 02. 1861 г.) в одной из комнат здания Академии художеств. В одном из примечаний к посмертной поэме «Кулиш у пекли», изданной И. М. Каманиным, П.А. Кулиш свидетельствует, что Петербурге в последние годы жизни Шевченко не переставал предаваться лютому пьянству, которое и было главной причиной его преждевременной смерти. В самой поэме Кулиш представляет Шевченко грешником, наказанным тем, что под носом у него стоит бочонок с ароматным ромом, которого он никак не может хлебнуть.
Русское образованное общество не знало подлинного Шевченко, пока не были обнародованы его так называемые запрещенные сочинения и различные материалы для его биографии. Приятели и предварительная цензура до неузнаваемости приукрасили его образ. Обнаженный Шевченко был известен лишь немногим, посвященным в тайны его души и быта, как, например, И. М. Сошенко или П. А. Кулишу. Кое-какие запрещенные стихотворения Шевченко («Мария», «Сон», «Кавказ») ходили по Малороссии в списках, но не могли иметь широкого распространения и служили лишь в некоторых кругах удобных орудием для противорелигиозной и революционной пропаганды. Только постепенно выступил наружу звериный лик Шевченко, и все увидели, сколько в этом истинном хаме скопилось ненависти и злобы против Бога, против Русского Царя, против какой бы то ни было власти, против всякого общественного или имущественного неравенства, неизбежного в человеческом общежитии. Шевченко был по духу большевиком задолго до того, как на исторической сцене появилось «болыиевичество» и овладело Россией. Теперь о нем происходит любопытный спор: пресловутый профессор М. С. Грушевский уверяет, что Шевченко — не кто иной, как только заправский украинский социал-революционер, а иудеи из «советов» бьют себя в грудь, доказывая, что Шевченко настоящий коммунист-большевик и должен быть посмертно зачислен в ряды их партии.
Выше мы упомянули, что Шевченко в середине 1848 года был арестован за участие его в Кирилле-Мефодиевском братстве. Это было тайное общество, организовавшееся в Киеве из двух-трех десятков молодых людей, по образцу польского «Славянского общества», основанного в 1854 году в Париже, среди польских эмигрантов, Богданом Залеским. Почти все более выдающиеся братчики слагали свои политические взгляды и убеждения под сильными польскими влияниями. Душой братства был Гулак[46], из полтавских дворян, воспитанник Дерптского университета, напитавшийся революционными идеями от польской молодежи, в большом числе собиравшейся в Дерпте после закрытия университетов Виленского и Варшавского. Из прочих братчиков, кроме Гулака и Шевченко, выделялись еще своими талантами Костомаров[47] и Кулиш. Оба впоследствии внесли богатые вклады в русскую историографию. Члены братства усвоили себе от поляков мнения графа Яна Потоцкого и графа Фаддея Чацкого, будто русские обитатели бывшей Польши это вовсе не русские, а особый народ украинский, не имеющий ничего более общего с русским народом, кроме родства по славянским предкам. Братство в своей программе развивало грандиозные политические замыслы:
46
Гулак Николай Иванович (1822–1899) — малорусский общественный деятель, педагог. В 1845–1846 вместе с Н. И. Костомаровым и В. М. Белозерским основал Кирилло-Мефодиевское общество. В 1847 был арестован и просидел в Петропавловской крепости до 1850. Затем в Перми под надзором полиции (до 1855).
47
Костомаров Николай Иванович (1817–1885) — историк, этнограф, писатель, критик. Профессор Киевского, а затем Петербургского университетов. Его труды изданы в собрании сочинений (Т. 1—21. СПб., 1903–1906).