Он вернулся за своими:
— Идемте, я нашел место, где мы будем ночевать.
Все трое выглядели так, словно передрались — взъерошенными и злыми. Разругались, сообразил Костя. Конечно, Тулупову не понять того, что твориться в душе у Божко, который прошел две войны, а теперь вынужден воевать в третий раз. Нервы у него ни к черту. Завета явно наша. Но, видать, тоже имеет особое мнение, иначе бы не сидела, нахохлившись, как галчонок. Ее глаза блеснули в свете луны. Косте, как всегда в присутствии красивой женщины сделалось тепло и приятно.
— Вот, что я скажу… — напоследок воскликнул Игорь, — креста на вас нет на обоих. Думать надо о душе, а не о теле, и тогда победа придет сама собой!
— Да ладно тебе… — примирительно произнес Сашка Тулупов. — Мне хотелось просто узнать побольше об этом союзе. Так интересно: люди защищают свой дом.
— Иди ты знаешь куда со своей философией, — сказал Игорь.
— Понял, я все понял, — дурашливо воздел руки Сашка.
— Ну вот то-то же… — успокаиваясь, тяжело вздохнул Игорь.
И Костя понял, что это вовсе не показуха, его внешний вид, разговоры о непонятном и что он действительно переживает за справедливость, за родину, за Россию и за весь белый свет.
Они захватили ящик с оборудованием и пошли. Темнело на глазах. Воздух стал влажным и наполнился весенним, пряным теплом. Со стороны реки тянуло прохладой. Робко квакали лягушки. И пахло так, как может пахнуть только в конце апреля — смолистым запахом тополиных почек и первой сиренью. Игорь упрямо тащил свою 'снайперку', Сане достался пулемет ПКМ и коробки с патронами. Костя шел налегке. Как ни странно, но он безошибочно вышел прямо к дому, хотя до этого никогда не замечал в себе способности к ориентированию в темноте. То ли верный пес помог, то ли просто повезло, но только через пять минут они уже ступили на монументальную лестницу и поднялись наверх. Массивная двухстворчатая дверь преградила им путь. Костя поискал справа, где, по идее, должен быть звонок, действительно нашел его и нажал на кнопку. Переливчата трель эхом раздалась внутри. Сразу стало ясно, что дом необитаем.
— Может, никого нет? — предположил Сашка, вглядываясь в мутные окна.
— Не может такой домяра быть брошенным, — уверенно сказал Игорь. — Разграбили бы.
И оказался правым, потому что откуда-то сбоку раздался голос:
— Ну чего? Чего трезвоните?!
В темноте белело лицо.
— Ночевать не пустите, хозяин?
— Какой я тебе хозяин?! Все хозяева уехали в эту, как ее… Канаду…
— Тем более, — заметил Игорь. — Денег дадим.
— Нужны мне твои деньги, — проворчало лицо. — А если дом спалите? Меня потом в землю зароют.
— Почему сразу спалим?! — удивился Костя. — Мы люди столичные.
— И приличные! — добавил Сашка, хихикнув.
Дорого могло стоить его хихиканье, если человек примет их за местную шпану.
— Да, и приличные, — поспешно согласился Костя, выступая вперед. — Ничего плохого не сделаем.
— А что, деньги действительно есть? — не поверило лицо.
— Деньги есть. Жратвы только нет, — сказал Игорь со своей обычной бравадой.
Сердце у Кости упало, сейчас откажет, подумал он. Но лицо спросило:
— А эти… как его… евро есть?
— И евро есть.
— Ладно… идите… — согласилось лицо и пропало в темноте, зато появилась узкая полоска света.
Все спустились с крыльца. Лицо оказалось сторожем, суховатым и юрким, вооруженное берданкой времен гражданской войны.
— Сперва давайте деньги, — потребовал он, когда они вошли в цокольную часть дома.
— Что же тебе хозяева не дали что-нибудь поприличнее? — усмехнулся Игорь.
— А у них зимой снега не выпросишь, — проворчал сторож. — А собаку?! Собаку зачем?! — закричал он.
— За собаку я заплачу, — сказал Костя.
— Двойную цену! — уперся сторож.
— Экий ты мужик? — удивился Игорь. — Мы можем тебя сейчас связать и переночевать бесплатно. Чего ты такой не русский? У своих хозяев научился?
— Будешь здесь с вами нерусским, — проворчал сторож. — Капитализм сейчас, всем кушать хочется.
— В общем так, — сказал Костя. — Я тебе даю пятьдесят евро за всех, и за собаку тоже! Фирштейн?
— Фирштейн, — согласился сторож. — Но жратва отдельно!
— Хорошо, и за жратву двадцать.
— А что и жратва есть? — обрадовался Сашка, который, как и все, изрядно проголодался.
— Идите за мной, — с нотками осуждения в голосе сказал сторож, получив деньги.
Пока они шли по подвалу, Сашка отстал, а потом догнал, пряча под одеждой бутылку вина и, радостно скалясь, подмигнул Костя. Костя ничего не понял. Тогда Сашка незаметно показал бутылку.
— Молодей! — прошептал Костя. — Сейчас выпьем.
Сторож выделил им третий этаж.
— Здесь все есть: вода, ванные. Шести комнат вам вполне хватит. А еда на кухне.
— Чур, я в ванную! — воскликнула Завета.
Сашка посмотрел ей вслед и достал бутылку. Игорь воскликнул:
— Ух, ты! — И попросил развязать ему руку.
Они вошли в одну из комнат. Костя посмотрел рану и наложил повязку с антибиотиком.
— Все нормально, через два дня будешь, как стеклышко.
— Ладно, — согласился Игорь. — Открывай!
Сашка откупорил бутылку, нашел стаканы, и они выпили. Вино оказалось белым, с тонким мускатным вкусом.
— Хорошее вино, — заметил Игорь.
— Ясный пень, — ответил Сашка, — хозяева этого особняка дрянь пить не будут. Сходим еще?
— Пойдем, — сказал Костя и позвал пса.
Он назвал его Дозором, и самое удивительное, что пес сразу отозвался на кличку.
Сторожа они больше не увидели. Зато на кухне обнаружили самые разнообразные консервы.
— Хлеба только нет, — посетовал Сашка.
— А как по-английски хлеб? — спросил Костя.
— Булка.
— Вот тебе хлеб, — он поставил на стол банку с цветастой наклейкой булки.
Вначале Сашка рассмеялся, а потом испуганно прикрыл рот ладонью. Но обошлось: сторож не прибежал. Они спустились за вином. Но дверь в подвал оказалась закрытой. Костя на всякий случай поковырялся ножом в замочной скважине. Дозор тоже принимал живейшее участи во всех его действиях. Он все больше и больше нравился Косте.
— Что будем делать? Может, рванем? — Сашка достал гранату.
Косте показалось это уже слишком. А Дозор в недоумении навострил уши. Костя заподозрил, что пес понимает человеческую речь.
— Да ну, на фиг? — сказал он, — поищем на кухне.
Они вернулись. Кухня была огромной — как танцевальный зал средних размеров. Они разбили ее по секторам и принялись искать. Действительно, через пять минут Сашка нашел в самом дальнем углу буфета неприкосновенный запас алкоголя.
— Вот это да! — обрадовался он и огорченно почесал затылок: — Мы столько не выпьем.
Здесь было все: от сухого виноградного вина, до мартини и еще какие-то бутылки с непонятными наклейками.
— Возьмем для Заветы розовое?
— Возьмем, — согласился Костя.
— Ты думаешь они там?..
— Черт его знает? — пожал плечами Костя. — Не наше дело.
— Я тоже хочу, — признался Сашка.
— И ты туда же! — осуждающе заметил Костя.
— А чего? Ой! — он посмотрел в ближайшее зеркало. — Я и забыл о своем лице.
— Ха-ха! — коротко рассмеялся Костя. — Оказывается, все мечтаю об одном и том же.
— Ну а чего? Чего? — возбужденно заблестел глазами Сашка. — Когда еще такие приключения выпадут? В чужом городе, в чужом особняке.
— С чужой женщиной, — добавил Костя.
— Ну да, — плотоядно, улыбаясь, согласился Сашка, — с чужой женщиной, она в ванной…
— И не думай! — предупредил Костя. — Игорь тебе башку живо оторвет.
— Это понятно, — печально согласился Сашка и убрал улыбку с лица.
Они прислушались: вода шумела в трубах, ассоциируясь с огромной ванной и обнаженным женским телом. Остается, только облизываться, подумал Костя? даже в мыслях не разрешая себе ничего лишнего. Все лишнее в его жизни приносило с собой неприятности. Эта аксиома заставлял его быть осторожным и не особенно увлекаться любовными историями. К тому же он еще не решил проблему с Иркой. Начинать возвращение с измены ему не хотелось. Хотя Завета, думал он, это не совсем то, что Ирка. Ирка — как бы уже жена, я к ней привык, а Завета — неизвестно кто, но меня к ней влечет, и ничего не могу с собой поделать.