Уже виднелась река и окраина города по другую сторону, уже окна высоток радостно отражали солнечный свет, как Сашка заорал:
— Стойте!
— В чем дело? — спросил Костя, останавливая 'ниссан' и озираясь в волнении.
— Да, в чем дело?! — Спросил Игорь, который после сцены в ручье почувствовал себя побитым, как собака.
Промолчала одна Завета, которой Костя был весьма благодарен за то, что между ними словно возник маленький заговор.
— А гляньте за деревья…
— Где?!
— Где?! — Сашка даже имел наглость выскочить из машины обежать ее вокруг.
— Ну? — спросил Костя, когда Сашка вернулся и сел в машину.
— Стоит… — покривился он.
— Ну вот, — укоризненно произнес Костя, которому уже начало надоедать Сашкино кривляние. — А что стоит-то?
— Как что? 'Пума'!
— Ладно, сам схожу. А вы сидите в машине.
На краю лесополосы действительно стояла 'Пума'. Собственно, он ее заметил только из-за башни, которая выделялась на фоне вертикальных стволов акций. При других обстоятельствах он вряд ли бы ее разглядел, и они бы вымелись как раз под ее автоматическую тридцатимиллиметровую пушку. Костя едва не перекрестился. Хорошо хоть Тулупова послушал.
Издалека пушка показалась Косте не толще иглы. А еще 'Пума' показалась Косте явно скопированной с БМП-1, только была выше и башенка была какая-то не русская, то есть неправильной формы, с какими-то выступами и углублениями. В общем, не впечатлила БМП Костю, который сразу понял, что эта машина слишком высокая и будет заметна на поле боя. В люке торчал человек и разглядывал реку и окраину города в бинокль. Костя уже собрался было уже улизнуть к своим и держать военный совет, куда податься, как человек нырнул в люк и у Кости родился героический план. Дело в том, что его не обыскали американцы. Автомат-то они, конечно, как и у всех, забрали, а обыскать не удосужились, и у Кости осталась 'беретта' и граната РГД-5, которую он отобрал у наци. Вот эту-то РГД-5 он и решил швырнуть в люк 'Пумы', но что-то его на мгновение остановило, словно он еще не принял окончательного решения. И это спасло ему жизнь. 'Пума' вдруг подпрыгнула, как живая, ее башня полыхнула огнем, и оглушенный Костя отлетел в колючие кусты акации. Из этих кустов он и увидел, что произошло дальше. 'Пума' окуталась дымом, а когда дым рассеялся, то стало ясно, что 'Пуму' вскрыли, как консервную банку о борта к борту. Два задних люка выгнулись наружу, панели бронезащиты отлетели в разные стороны, словно скорлупа на орехе, и Костя увидел, как плавится алюминий. Пушечка беспомощно клюнула в землю, а внутри корпуса стали рваться боеприпасы. Смерть экипажа была мгновенной. На Костю посыпались листья и цветы деревьев, пряно запахло акацией и горелой листвой.
Что это было, Костя так и не понял. Скорее всего, ракета, прилетевшая издали. Оглушенный и поцарапанный Костя едва доплелся до своих. Его шатало, как пьяного.
— Ну ты даешь!!! — восхитился Игорь. — Даже у нас в Афгане такого не случалось!
Костя хотел сказать, что он здесь ни при чем, но не было сил объясняться. Игорь дал ему глотнуть самогона из своей маленькой, как наперсток, фляжки. Сашка куда-то пропал. Видать, понесся снимать, как горит 'Пума'. Завета хлопотала над Костей, вытирая с его лица кровь.
— Как тебя угораздило?! Как тебя угораздило?! — в волнении спрашивала она. — А если бы тебя убило? Ну?
Что она от него требовала, он так и не понял, а в присутствии Игоря не смел дать волю рукам. Зато каждый раз, когда она к нему прикасалась, внутри у него плавился огромный, горячий шар.
— Это не я… — наконец выдавил из себя Костя.
— А кто? — спросили они одновременно.
— А черт его знает… какая-то ракета… должно быть 'корнет'…
— Ясно… — быстро среагировал Игорь. Видно было, что он не верит Косте. — Надо сваливать, пока немцы не приперлись выяснять отношения.
Костя уже пришел в себя. Явился взбудораженный Сашка. Ожоги на его лице стали багровыми. Он тоже пристал к Косте, выспрашивая, как ему удалось взорвать такую махину.
Костя объяснил ему очень кратко, в тот момент, когда они приезжали мимо 'Пумы', что он не при чем, что прилетела какая-то ракета, хотя самой ракеты он не видел. Сашка недоверчиво кивал и одновременно снимал пожар, который разошелся не на шутку. Дым поднимался столбом и его тянуло в незасеянные поля.
— Точно не ты? — спросил Сашка.
— Ну стал бы я отпираться от такого подвига! Нашел дурака! — воскликнул Костя, переключая передачу на пятую и посылая 'ниссан' в горку, чтобы вскочить на дорогу.
Он рассказал, что хотел бросить в люк гранату. Вот это был бы действительно подвиг. Но просто не успел элементарно добежать до БМП.
— Повезло тебе, — мрачно прокомментировал Игорь с заднего сидения. — Обычно командир или стрелок обозревают через оптику окрестности. У тебя не было шансов. Только дурак атакует БМП с ручной гранатой. Дернул бы передачу, и раздавили тебя, как козявку.
— Я не подумал, — признался Костя.
— Ну и слава богу, — примирительно сказала Завета, положил руку на плечо Кости. Правильно?
— Правильно, — согласился Костя.
Машина словно почувствовала колесами асфальтовое покрытие и прибавила ходу. Они неслись вдоль пирамидальных тополей, посаженных по обе стороны дороги. Из-за рева двигателя и шуршания ветра Костя не услышал выстрелы. Только увидел, как стволы тополей разбухают от снарядов, попадающих в них. И только в следующее мгновение разобрал: 'Бух-х-х! Бух-х-х!' и, невольно пригнувшись, прибавил газу. Теперь они летели так, что покрышки издавали угрожающе-шуршащий звук, и казалось, что они едва касаются поверхности дороги. На несколько секунд их закрыл холм справа, а затем они взлетели на бугор и на фоне домов вообще стали видны, как на ладони. 'Бух-х-х! Бух-х-х! Бах-х-х! Бах-х-х!' На все лады били пушки. Потом в их стройной какофонии стали возникать паузы и врываться звуки: 'Бабах! Бабах!'
Сашку Тулупов заорал:
— Там бой идет!
Костя не мог даже повернуть головы в сторону — он внимательно следил за дорогой. При такой скорости малейшая кочка могла стать фатальной.
В следующее мгновение они пронеслись по мосту, влетели на холм, а с него — в арку дома, подгоняемые вражеским снарядом, который напоследок ударил к стену и осыпал 'ниссан' кирпичной крошкой.
Глава 5
У них проверили документы и отпустили. У защитников окраин не было времени на гостей. Только попросили не снимать лиц. Оказалось, накануне поймали киевскую телевизионную группу из 'IS-TV', которая занималась тем, что составляла картотеку повстанцев, особенно командиров. А когда эту группу взяли в оборот, половина из них оказалась засланными казачками от бандеровцев и узколобых этномутантов. Они активно вели разведку и по их наводке америкосы разбомбили штаб 'южных'.
— А за 'Пуму' отдельное спасибо, — поблагодарил Вяткин — здоровенный мужик со свежим шрамом через все лицо.
— Собственно, это не мы, — сказал Костя и для убедительности развел руками.
— Да ладно, чего скромничать? — с иронией посмотрел на него Вяткин. — Я понимаю, вам журналистская этика не дозволяет.
— Честно слово, не мы, вот честное слово, — сказал Костя. — Стал бы я отнекиваться.
— Может, вам запрещено, — хмыкнул Вяткин.
— Нам ничего не запрещено. Тем более, что здесь, по сути, идет гражданская война. Как бы кадровых военных частей нет. Правильно я мыслю? — Костя посмотрел на глубокий розовый шрам Вяткина. Нехорошо было смотреть на чужое увечье, но удержаться он не мог.
Шрам проходил слева направо через скулу, нос и щеку. Чувствовалось, что нос кое-как собрали и придали ему прежнюю форму, а на скуле и щеке еще были заметны следы от ниток.
— Хорошо, проехали, — согласился Вяткин, но чувствовалось, что он Косте не поверил и всем своим видом говорил: 'Хочешь скрывать, твое дело'. — А теперь рассказывай, — потребовал он, раскладывая карту прямо в детской песочнице, — где вы были и что видели?
Костя показал позиции немцем за рекой и позиции американцев у моста, а еще рассказал, о сбитом 'чинуке' — может, пригодится, подумал он.