«Оставайтесь на месте! – последовал приказ. – И носа не высовывать из укрытия!»
В воздух были подняты самолеты штурмовой авиации «Сушки», которые совершили облет и, произведя аэрофотосъемку, вернулись на аэродром.
К этому времени в штабе дивизии собрался поднятый по тревоге весь командный состав. И когда принесли еще влажные фотоснимки, все принялись внимательно рассматривать их, передавая друг другу.
Хорошо были видны колодец, площадка у колодца и ограждающий ее бруствер, а также склоны холма и прилегающая местность.
Склоны холма были усыпаны телами… нет, присмотревшись, было видно, что это разбросанная по земле пустая форма десантников, рядом с ней, возле пустых рукавов – автоматы, кое-где автоматы лежали на форме – очевидно, эти солдаты передвигались с оружием в положении «на ремне». У всех на месте талии были кожаные ремни, некоторые камуфляжки лежали грудой, скомканные – их владельцы, умирая, падали на колени…
Полковники и майоры переглядывались, перешептывались, но никто не решался ничего сказать – потому что говорить было нечего. Что могло случиться с ротой, считающейся одной из лучших в группе ВДВ, приданной Н-ской дивизии?
Кто-то обратил внимание на площадку у колодца, взял лупу и принялся внимательно рассматривать ее.
Это был начальник разведки, моложавый подполковник, прошедший вторую чеченскую от первого дня до последнего и награжденный несколькими боевыми орденами.
– Сколько человек должно быть у колодца? Ну, этих, которые стреляли из труб?
– Лейтенант Бобрыкин говорил о шести, – ответил оперативный дежурный, щеголеватый майор с повязкой на рукаве. – Шестеро в нашей форме, погон и знаков различия он заметить не успел.
– Ну, теперь они либо уже умерли, либо притворяются, – сказал подполковник, передавая фотографию командиру дивизии. – Вот, четко видно – шесть лежащих возле колодца тел в нашей форме.
– А ну-ка, – сказал кто-то, взял другую фотографию, рассмотрел ее через лупу и подтвердил: – Точно, все шестеро. Не думаю, чтобы они притворялись. Ну-ка, ну-ка…
– А это что? – подполковник из разведки держал в руках большую фотографию с нечетким изображением – видны были силуэты фигур, держащие каждый в руках навскидку светлые цилиндры труб.
Через середину каждого из шести цилиндров была проведена по линейке черными чернилами линия, а чуть выше места их соединения был дугой обозначен угол и написана угловая величина – цифра «60». И еще одна дуга там же, напротив, и тоже величина угла 60 градусов.
– Это только что переслали по имейлу в шифровальный отдел из управления космических войск, у них спутник проходил как раз над нашим районом, но была сильная облачность, только вот один снимок более-менее получился. Это, наверное, момент залпа этих, с холма, – сказал кто-то из офицеров штаба за спиной разведчика.
– Не разобрать ничего толком, – разочарованно сказал кто-то, и подполковник отложил фотографию в сторону. Ей не придали значения, между тем как именно этой был первый четкий след, способный навести на правильные мысли о происшедшем у колодца.
– Товарищ полковник, – обратился к комдиву разведчик. – Разрешите выйти, мне нужно связаться с Главным управлением разведки. – Наверное, это все – по нашей части!
– Идите, подполковник.
После этого начался общий разговор, в котором каждый пытался высказать свою точку зрения, но в общем шуме никакая стройная версия так и не родилась.
С приходом в кабинет вернувшегося подполковника шум утих.
– Товарищ полковник! – негромко сказал он, обращаясь к комдиву. – Приказ Главного разведуправления – выслать вертолет с нашими ребятами, осторожно обследовать подступы к колодцу, если живых нет – оцепить и никого не подпускать за бруствер, кроме следователей и экспертов.
Расследование возглавит майор Поперечный из разведуправления – он уже едет к нам, с ним эксперты. Подключите дознавателя от саперов – у них ведь у первых погибли люди – ну, те, кто был в УАЗе.
– На вертолете хорошо бы послать тех ребят из разведроты, которые уже были там – ну, тех, кто этот УАЗ обследовал, – сказал, закуривая, командир дивизии. – Нам-то остальным что делать?
– Пока ничего, – командир разведки собрал фотографии. – Это теперь дело Главного разведывательного управления.
Когда майор Поперечный вошел в комнату штаба, где в углу за столом листал бумаги какой-то седой старик в мешковато сидящей на нем форме капитана, была уже середина дня.