В детстве, помнит, мучили тайны. Как туча зарождается, куда исчезает, как человек думает, дышит? Это похоже на чесотку: чешешь, раздираешь кожу до крови, а всё равно чешется и раздражает. С годами жажда понять «как», «почему» таяла и совсем пропала, когда он бежал из дома. И вот снова явилась — тем же чувством: немедленно понять и, наконец, выйти из напряжения, которое держит в неудобной позе вопросительного знака. Но сегодняшнее состояние и отличалось от детского: эта жажда сделала его чутким уловителем чувств Магдалины. В сидящей рядом с ним в лимузине женщине — все его рассветы и планы… он так хочет объяснить это ей, порадовать её и косноязычно говорит: «Тебе дарю». Ему жарко, и его знобит. Он сам плохо понимает, что же он ей дарит?! Дома, страну или себя самого — вместе с неожиданной, пробудившейся жаждой открыть тайны?!
— Смотри, дворец талантов! Танцы, песни, декламация, вязание-вышивание, полезные поделки… Зайдём?
Она кивнула.
Мальчиком бежал он впереди, распахивая перед ней массивные двери, за спиной ощущая плюющийся искрами огонь.
— Это — цех моделей.
Ступив в него, она вздрогнула.
Что удивило её? Или раздражило? Один из самых любимых его цехов, его гордость: много людей в одном зале, все вместе!
— Здесь мы создаём модели наших будущих кораблей, самолётов и рассылаем по всей стране. Я усовершенствовал, смотри, каждый делает одну деталь. В другом зале — сборка. Собирают блоками. Это очень удобно.
— А вы захотели бы? — сказала первые слова за долгий день Магдалина.
— Что? — не понял он их.
— Это добровольно? — не отвечая, задала новый вопрос.
— Что? — спросил. И тут же понял, о чём она. — Конечно, добровольно. Хочешь, делай модели, хочешь, пой, танцуй.
— А если не хочу?
— Чего?
— Петь, танцевать, делать модели. Добровольно или обязательно я должна проявить, как вы говорите, свой «талант»?
Это же очевидно: человек, кроме работы, должен интересоваться чем-то ещё. Опять вывернула всё шиворот-навыворот!
— А вы захотели бы? — повторила Магдалина.
— Что «захотели бы»? — машинально переспросил, не уяснив для себя, в чём же вышла ошибка с талантами?
— Изо дня в день всё своё свободное время делать киль или борт? Второй рабочий день? Чем ваша «самодеятельность» отличается от тупой и тяжкой работы на фабрике или заводе?
— Что ты такое говоришь?! — удивился он. — Это прекрасный отдых.
Магдалина кивнула.
— Лишь в одной мелочи. На фабриках и заводах, как я думаю, сыро или душно, мрачно, а здесь — тепло и светло. В остальном — то же рабство. Вглядитесь в лица!
— Что ты такое говоришь?! Ты ошибаешься! Пойдём! Я тебе покажу! — засуетился он, обиженный на неё, чуть не бегом стал подниматься на следующий этаж. — Я тебе докажу. Сама увидишь. — Распахнул дверь в зал. — Смотри!
На сцене стоял хор.
Слова песни звучали чётко, каждое отдельно: вождь сплачивает народы и ведёт их к светлому будущему, люди любят петь и смеяться…
— Как поют! С каким подъёмом! Посмотри, какие вдохновенные лица! Разве им не нравится?! Ну-ка, скажи?!
Магдалина напряжённо переводила взгляд с лица на лицо.
— Видишь, улыбаются. Они довольны. Разве нет?
— А они всегда поют только хором?
— Конечно! — поспешил ответить, не заметив подвоха. — Признаюсь тебе, это ностальгия по нашим с тобой праздникам. Граф любил, когда все вместе поют. С детства люблю, когда все вместе поют.
— Не так, — грустно сказала она. — И не такие песни.
— Все вместе пели, — упрямо повторил он. — Я помню. Я возродил наши с тобой традиции.
— Убил.
Неожиданно Магдалина идёт к сцене. Длинная юбка, такой ни у кого не видел, скрывает шаги, кажется: Магдалина плывёт. Хочет подойти к поющим, значит, приняла то, что он создал.
— Как вас зовут? — Скорее догадывается он, чем слышит. — Где вы работаете? Что привело вас в хор? Какую песню больше всего любите?
Ответов не слышит и не видит, к кому обращается Магдалина. Лишь её видит и слышит. Вот из толпы она выводит за руку худенькую девушку с косой на груди.
— Пожалуйста, спойте ту песню, которая нравится вам больше других.
Девушка смотрит на дирижёра, тот отводит глаза.
— Я не могу. — Девушка смотрит на Будимирова. Он идёт к ним.
— Надеюсь, вы разрешите?! — спрашивает его Магдалина.
— Конечно! — спешит он выполнить её просьбу. Он плохо понимает, что происходит, понимает лишь одно: ей чего-то хочется, и пусть будет так, как ей хочется.
— Видите, можно. Пойте.
И та поёт.
Так может петь только Магдалина. Это она и поёт! На её лице отражается всё, о чём говорится в песне: об исчезнувшем любимом, о ветре, который, один, мечется по пустыне. Магдалина поёт о себе? Или о нём, если бы он вдруг остался без неё?! Костью в глотке — жёсткий воздух. Брошен. С каждым словом он тает, истекает кровью — уходят из него силы. Как жить, зачем, если он останется один?! Последний звук.