У Бликера, казалось, внезапно возникли проблемы с лицом, и это было заметно по усилиям, которые он прилагал для того, чтобы сковать свой рот в выражении вежливого вопроса. Затем его щеки побагровели, желудок опустился, и он торопливо отвернул своё кресло от посетителей.
Повисла долгая тишина. Джейн смотрел из-за спины Бликера на серьезную невинность Патрика. Он был в замешательстве. Наконец кресло Бликера снова повернулось. Его глаза выглядели водянистыми, но его голос находился под контролем.
— Харви, разве мы не можем быть удовлетворены, оставив это дело таким образом?
Джейн встал. — Независимо от того, что вы скажете, Энди. Он не смотрел на Патрика.
Бликер улыбнулся. — Ну, хорошо, господа.
Джейн чопорно пошел к двери. Патрик последовал за ним.
— Минутку, Кон, — попросил Бликер. Он жестом пригласил Патрика зайти внутрь. — Закройте дверь.
— Да, Энди?
Бликер усмехнулся. — Однажды, Кон, вас достанут. Вас прибьют к стене. Вас повесят за большие пальцы. Вы должны остановить это. Действительно ли Уиллоу принадлежит к индейскому племени?
— Конечно, да. Патрик имел печальный вид. — Разве кто-либо не доверяет мне? Соглашение законно.
— Конечно, конечно, — успокоил его Бликер. — Я просто подумал, как удобно иметь собственного индейца, когда вам нужна быстрая регистрация торгового знака. Это походит на наличие государственного нотариуса в вашем офисе.
— Все наши секретари являются нотариусами, — ответил озадаченный Патрик.
Бликер вздохнул. — Конечно. Они были бы. Я сделал шаг к этому, не так ли?
— Что?
— Не имеет значения. Кресло Бликера снова начало свой медленный ритм. — Как поживает тот шахматист? Алек Корд?
— Он получил второе место в годовом чемпионате федерального округа.
— Тем не менее, он все еще не в вашей лиге, Кон. Никто, абсолютно никто, не может сравняться с вашим брендом в шахматах.
Патрик скривился. — Я даже не знаю ходов, Энди.
— А ваш человек по контрактам, Салливан? Он может составить столь же хороший контракт, как вы?
— Намного лучше, — ответил Патрик.
— Он составлял контракт, связавший вас с патентным отделом Хоуп?
— Что вы имеете в виду, Энди?
— О, не имеет значения. Я сам не знаю, что я имею в виду. Я не думаю, что когда-нибудь пойму, как вы патентуете коллег. Возьмите Пола. Химики становятся юристами; юристы никогда не становятся химиками. Пол не может, или не будет объяснять это. Существует, вероятно, что-то более глубокое в этом, но я никогда не был в состоянии распутать эту вещь. Означает ли это, что у химиков есть интеллект и энергия вырасти до адвокатуры, но юристы никогда не могут подняться в сферу науки? Или это означает, что является лучшей из всех профессий, что однажды побывав в праве, другие дисциплины лишены прав?
Кресло Бликера снова начало медленно вращаться. Патрик знал, что сейчас произойдет. Он все взял под контроль.
— Что представляет собой Пол, как патентный юрист? — спросил Бликер.
— Компетентный человек, — осторожно ответил Патрик. — Мы рады, что вы послали его к нам.
Бликер почти оправдывался. — Вы знаете, почему я сделал это, Кон. Нет больше никого в компании, кому я мог бы доверять, чтобы заставить его строго придерживаться правил. Действительно заставить его. Вы знаете, что я имею в виду.
— Конечно, Энди, я знаю. Он блестящий парень. Я бы нанял его в любом случае. Перестаньте тревожиться о нем. Просто позвольте ему делать свою работу хорошо, день за днем. Так же, как делал я, когда работал для вас.
— Я упорно работал с вами, Кон. Заставьте Пола потрудиться.
— Он упорно работает, Энди.
— И еще одна вещь, Кон. Вы изменили торговые знаки. Неол на ... Шайне, так вы сказали?
— Верно. Неол торговый знак низкого качества. Шайне лучше.
— Так, Кон, и еще. Джейн собирается устроить что-то против вас, Кон. Из-за изменения знаков на его заветном Руководстве.
— Это не так уж плохо, Энди. Патрик поразился методу пожилого человека. Ни разу во время разговора Бликер ни спросил Патрика, собирается ли патентный отдел утвердить производственное предприятие терпинеола. Он даже вообще не спросил его о патентной ситуации с терпинеолом, хотя они оба знали, что это было жизненно важно для будущего Бликера в компании. И все же, вопросы и давление там все равно были, и эти вопросы задавало их очевидное упущение. Патрик решил поставить вопрос с прямотой. Он просто сказал: — Мы еще не полностью решили проблему с патентом, Энди. Но мы, конечно, надеемся получить ответ для вас задолго до заседания правления в понедельник утром. Если повезет, то, может быть, даже сегодня вечером.
— Это прекрасно, Кон, — пробормотал Бликер довольно рассеянно.
Патрик начал вставать, но Бликер остановил его жестом.
— Шайне, — сказал Бликер глубокомысленно. — Очень любопытно. Его взгляд стал умозрительным. — Возможно, вы никогда не понимали этого, Кон, но мы рассматривали вашу жену как выдающегося ученого. Вы поступили мудро, однако, занимаясь законодательством в вечернем учебном заведении.
Патрик, удивившись, кивнул.
— Мы заинтересовались ею, — продолжал Бликер, — когда она только получила государственную степень магистра. Я думаю, что у нас где-нибудь все еще хранятся тезисы ее диссертации. Старый Родберг специально приехал, чтобы отвезти ее для интервью. Она была так симпатична, что я сделал ей предложение на месте. Моя единственная ошибка была в том, что я отправил ее к вам для стандартного лабораторного цикла. А вы все испортили.
Патрик улыбнулся, его лицо потеплело.
Бликер внимательно смотрел на собеседника. – Как звали вашу маленькую девочку?
— Шана.
— Странное имя.
— Его выбрала Лили. Это кратко от «chandelle» на французском языке – «свеча». Лили была француженкой, вы же знаете. Лили Бланк. Белая сирень. И Шана была нашей маленькой свечкой. Обои в детской комнате были с изображениями свечей. Освещение над ее кроваткой было из искусственных свечей. Мы нарисовали флуоресцентные свечи в ее кроватке. Она поглаживала их каждый вечер, прежде чем я укрывал ее.
Бликер откашлялся. – Кон, — раньше или позже кто-нибудь скажет Харви Джейну, что вы переименовали Неол в честь своей маленькой дочурки.
Патрик не понял этого. Он тупо уставился на Бликера. – В честь Шаны?
— Ну, не так ли? Шана... Шайне...?
Патрик почувствовал, что его внутренности разваливаются на куски. — Но я не... – выпалил он. — Мне это не приходило в голову. Затем его рот изогнулся в однобокую улыбку. — По крайней мере, сознательно. Но это так, не правда ли? Так что, возможно, вы правы. Энди, я действительно вляпался в это. Я говорил Корду, что психологическая блокировка Джейн не позволят ему понять, почему ему понравилось название Шайне. Это же правило сработало по отношению ко мне, хотя я не хочу, чтобы терпинеол был назван именем моей дочери. Ведь оно будет нанесено на автоцистернах, складах, канцтоварах и объявлениях в журналах. Теперь слишком поздно. Все испорчено.
Бликер отнесся к нему серьезно. — Кон, сколько времени прошло с... несчастного случая?
— Три года.
— Вы - все еще молодой человек, Кон. Собственно говоря, наши юные леди думают, что почти настало время, чтобы вы возвратились в реальную жизнь.
— Возможно, вы правы, Энди.
Бликер кашлянул. — Вы просто соглашаетесь, чтобы избежать дискуссии. Поверьте, Кон, что одна вещь - помнить мертвых. И совершенно другая вещь, когда каждую вашу мысль контролируют ваши воспоминания. Вы должны уйти от этого.
Патрик был потрясен. – Переменить место? Из сада? Из дома? В нем наша спальня. И комната Шаны. А что с Лили? И что с Шаной? Они там похоронены. Там их пепел.