Он посмотрел на своего заместителя: — Я понимаю, что это была решающая игра в последнем раунде. Если вы побеждаете Гадсена, вы выиграли турнир, и если он побеждает вас, то победил он.
— Не понял, как вы следите за спортивной страницей, Кон, — сказал Алек Корд.
— Гадсен играл белыми, и начал с испанской партии. Вы защищались со встречным гамбитом Маршалла. В газете привели счет. Кто-то сказал, что игра, ход за ходом, была идентичной игре между Маршаллом и Капабланкой в 1918 году, когда Маршалл впервые применил свой гамбит на Капабланке.
— Я не знаю.
— Вот это сюрприз. Говорят, что у вас даже была статья в Шахматном Обозрении в прошлом году о встречном гамбите Маршалла. Корд хранил молчание. Патрик поменял курс.
— Гадсен - это эксперт в 170-ой группе, который разбирается с вашими делами с Неол?
— Да, правильно.
— Включая основной вопрос, который, как мы теперь знаем, является фальшивым, и от которого теперь зависит все наше производственное предприятие Неол?
— Этот самый.
— Тот, которому вы позволяете даже выиграть ежегодный шахматный турнир округа?
— Да, Кон. Но это не то, что вы думаете. Я не играю в поддавки на турнире. И Гадсен не давал фору. Мы вообще не обсуждали эту тему. Я признаю, что позволил ему выиграть эту игру, но не было никакого соглашения. Это должно было произойти с ним без моей помощи, это было что-то такое, что он мне задолжал. Он мог бы сделать это в любом случае, и я никогда бы не нанес ответного удара. Возможно, он бы получил преимущество, так или иначе. Фактически, исходя из того, что вы теперь знаете, возможно, он признал этот случай, несмотря на игру, да и не из-за нее.
— Я не буду спорить, Алек. Мы никогда не узнаем. Так или иначе, я пришел, чтобы переговорить с вами об этом. Он передал собеседнику юридический документ.
Глаза Корда расширились.
— Конфликтная ситуация при одновременной подаче нескольких патентных заявок!
— Таким образом, возможно, Гадсен удовлетворил иски только для подготовки вас к конфликтной ситуации.
— Возможно. Но вряд ли. Если бы он собирался сделать это, он просто направил бы уведомление о конфликте, просто эту вещь, без признания требований.
— Есть ли у вас какие-либо идеи, кто другая сторона?
— Вероятно, Дю Санто. Мы собирали их иностранные патенты в быстро развивающихся странах, типа Бельгии. Мы будем знать наверняка после того, как изобретатели представят свои предварительные подтверждения. И это приводит меня к следующему вопросу: Как может мы зарегистрировать предварительное подтверждение, присягнувшего в фальшивке изобретателя, который даже не существует?
— Я не знаю. Я хочу, чтобы вы выяснили что-нибудь после того, как мы поговорим с Полом Бликером.
* * *
— Начнем с самого начала, Пол, — сказал Патрик.
Лицо Пола Бликера исказилось с состраданием.
— Может быть, я должен уйти, — спросил Корд.
— Останьтесь на месте, — кратко ответил Патрик. — Пол, вы понимаете, почему у нас должен быть Алек в этом деле. Вы вовлечены эмоционально. Вы не могли бы быть в состоянии сделать то, что должно было быть сделано. Алек должен выслушать все, и, таким образом, он и я вместе можем запланировать то, что надо сделать. Вы доверяете ему, не так ли?
Молодой человек кивнул.
— Это началось как шутка...? – подсказал Патрик.
— Да, шутка, — ответил Пол. — Когда я был на первом курсе в юридической школе права, Харви Джейн и те другие дразнили папу. Это было, когда папа был еще директором научно-исследовательского отдела, прежде чем его повысили в чине.
Ситуация начала проясняться, Патрик приподнялся. — Они дразнили его относительно отдела исследований?
— Да, тогда г-н Джейн сказал, что папин отдел исследований был важным, но только для проверки внешних изобретений, которые он купил.
— Таким образом, вы решили устроить ловушку г-ну Джейну?
— Да.
— Вы тогда написали тем патентным юристам в Вашингтон?
— Да, я отправил им примеры для патентной заявки. Они взяли их и изменили немного, так же, как мы делаем здесь в патентном отделе. Они добавили стандартный профессиональный жаргон в начале и восемь или десять патентных формул сзади. И затем передали мне обратно окончательный черновик для выполнения. Стандартная процедура. Они послали мне счет на триста долларов. Я оплатил его из денег, которые г-н Джейн послал им, когда он купил изобретение. У меня все еще есть остальные деньги - четыре тысячи семьсот долларов. Я не потратил ни одного из них. Он неуверенно посмотрел на Патрика. — Вы ведь не скажете папе об этом, ладно?
— Конечно, нет. Патрик посмотрел на него с подлинным любопытством. — Но как вы смогли получить заверенное нотариусом заявление подписанта о достоверности подписанного документа? Какой нотариус заверил бы нотариально подпись Перси Б. Шелли?
— Абсолютно любой, Кон. Они просто решают, что вы тот, за кого себя выдаете, до тех пор, пока вы оплачиваете гонорар.
Патрик на мгновение был потрясен. — Но в этом весь смысл нотариального заверения, что изобретатель готов поклясться, что он действительно изобретатель, лицо, указанное в документе.
Корд слегка улыбнулся. — Не все нотариусы отказываются от идентификации, Кон.
— Хорошо, — продолжил Патрик, — теперь мы совершили лжесвидетельство, ложно поклявшись патентному ведомству Соединенных Штатов. Пока, все, что они могут сделать вам, Пол, помимо лишения вас звания адвоката и заключения в федеральную тюрьму - это удар по вашему делу с Шелли из картотеки в патентном бюро.
Молодой человек хранил молчание.
В разговор включился Корд: — Харви Джейн купил заявку на патент только после того, как узнал, что она работает. Все это зависело от того, смог ли бы Джон Фаст воспроизвести ее в лаборатории. Пол, как вы могли быть настолько уверенным, что это будет работать?
— Если бы Джон сделал всё правильно, то это не могло бы не работать. Я просто скопировал примеры из какого-то источника в библиотеке. Чьи-то тезисы из колледжа.
Патрик просветлел. — Алек?
Корд покачал головой. — Ничего подобного когда-либо не обнаруживалось в наших литературных поисках. Мы попали на авторефераты диссертаций, и всё опять сначала.
Патрик повернулся к Полу Бликеру. – Вам необходимо рассказать нам более подробно об этой диссертации. Как звали студента? Мы также хотели бы знать название университета, и год. Фактически, всё, что вы можете вспомнить.
— Все, что я могу вспомнить, это режимы работы, спрятанные на последних страницах. Они, действительно, не казались подходящими для основной части диссертации. Кроме этого, я ничего не могу вспомнить.
— Вы, должно быть, видели титульный лист, — настаивал Патрик.
— Наверное.
— Вы смогли бы идентифицировать его, если бы увидели эту диссертацию снова?
— Несомненно, но ее там уже нет.
— Что, исчезла?
— Библиотека просто одалживала ее. Там сотни диссертаций, поступающих таким путем. Наши люди держат их у себя некоторое время, а затем передают обратно. Вы же знаете эту процедуру.
— Должна же быть какая-то запись.
Корд покачал головой. — Мы проверили все межбиблиотечные абонементы за прошедшие пять лет, и ничего не нашли. Если Полу не изменяет память, то это было в течение прошлых пяти лет, и библиотека действительно одалживала ее, то мы приходим к заключению, что диссертация была сделана кем-то здесь, в Хоуп, и предоставлена личным порядком в библиотеку без какой-либо официальной записи.