С видом бомжа, без жилья и прописки, он хотел умереть. Чтобы в один из дней все в один раз исчезло. Испарилось. Особенно кошмары. Своими тонкими щупальцами они проникали в него, отравляя и уничтожая. С ними он сходил с ума. И снова пил. Казалось, просто бесконечно заливал все то, что увидел там, на Кавказе. Жизнь протекает незаметно, когда горечь от пережитого тонет на дне стакана.
Бывший спецназовец в один из обычных и ничем не примечательных дней, встретил того, кому обязан был жизнью. В память вернулись воспоминания о друге, которого в уме, без зазрения совести, называл братом. Еще в далекие 90е Бес и Филин встретились на скамье кандидатов в элитное подразделение роты специального назначения. Парни, рожденные еще во время Союза, отличались особым упрямством и уникальными взглядами на жизнь. Для обычных ребят было непринципиально, кто у тебя родители. Из какого ты города или где учишься. Неважно было, ездишь ты на собственном авто или на троллейбусе. Еще хорошо помнились раны, оставленные Великой Отечественной и, конечно же – Афганом.
Таким был Филин, но не Бес. Первый - беспризорник, обычный детдомовец. Без рода и племени. Что не скажешь о Егоре. Домашний, ухоженный. Он отличался от всех тех ребят, кто пробовал попасть в спецназ. А они тогда, как два идиота, подрались из-за сигарет. Такая вот обычная житейская херня! Их отправили в разные подразделения. Возможно провидение, а возможно – судьба. Вновь они встретились тогда, когда оковы ужасающей войны, накрыли все бывшие содружественные страны развалившегося Советского Союза. В момент, когда парень уже мечтал отдать Богу душу, его вытянули из землянки, куда бросили боевики.
Горькая улыбка осветила лицо мужчины, больше похожая на оскал. Кроме всех тех многочисленных шрамов, что остались после последней командировки на Кавказ, Бес получил еще одну отметину. Уродливый шрам украшал его лицо и служил ежедневным напоминанием тех далеких времен.
Натянув домашние брюки на голое тело, он потянулся. Приятно хрустнули несколько позвонков. “Старость не радость”, - ухмыльнулся он, размяв онемевшие плечи. Девушка продолжала сладко спать, а он презрительно скривился. “Мясо…Таких, как она, называют мясо.” Красивая длинноногая брюнетка хорошенько его развлекла этой ночью. И не единожды помогла забыть о бессмысленном существовании. Единственным ее недостатком была искусственная грудь, пожалуй.
Почему женщины такие дуры и верят рекламе? Ни одному нормальному мужику не нравится тискать в своих лапищах искусственные имплантаты. То ли дело натуральная грудь. Нежная плоть с вершинками темненьких сосочков всегда была его слабостью, фетишем, что ли. Любил он нормальную бабскую грудь. Ее и ласкать приятно, и целовать, и пошалить можно.
Медленной поступью хищника, оставшейся после многочисленных лет тренировок, Бес вошел в кухню. Кофе почти закончился. Хватит его лишь на одного человека. Останется сегодняшняя лапуля без своей порции, что уж поделать. Джентльменом он не был. В холодильнике продуктов тоже не наблюдалось. Опять забыл в магазин заскочить. Что ж, типичная ситуация для берлоги холостяка.
Открывая окно и в кухне, он впустил свежий воздух в помещение. Весна его не сильно радовала, как в прочем и все остальное. Ценность жизни человека, который и сам ей не рад, равна нулю. Вот вроде живешь, дышишь, работаешь, ешь…И что?
Пульс невольно подскочил, а по спине пробежал холодок. И причина была не в открытом окне. А скорее в чем-то другом. В чем-то неосязаемом, еле ощутимом. Пока божественный аромат напитка расползался по кухне, он неторопливо помешивал его в турке. Плеснув его в чашку, замер. Осознание реальности слегка притупилось. В голове, тем временем, произошел ослепительный взрыв. Предчувствие. Его окутало нехорошее предчувствие. Такое необычное, с привкусом кислоты и дыма. Казалось, что он стоит на пороге грандиозного шухера.
А может, просто стареет?
Звук вибрации, установленной на мобильном устройстве, донесся до слуха мужчины. Подойдя к устройству, Егор ухмыльнулся. В такое время, ему мог звонить только он.