Ее ангелочек!
Она не сумела спасти свое дитя. Острая боль и склонившееся над ней лицо ублюдка – стали последним из всего того ужаса, что успела она увидеть и почувствовать перед тем, как мир тьмы забрал ее в блаженное неведение.
Что есть критерием хорошего, а что плохого. Что можно назвать правильным поступком, а что бесчеловечным? Смеет ли человек забирать чью-то жизнь? И что в этом прогнившем на влёт мире, может быть ценнее человеческой жизни?
Девушка долго находилась на грани жизни и смерти. Блуждая в потемках мироздания, которое зовется беспамятством, она ничего не чувствовала и не осознавала. Боль ушла, ушла и горечь. Весь мир утратил яркие краски, принося тем самым покой. Она расхаживала туда-сюда в своем сознании, точно по границе. И вела беседы. Высокие. Духовные. Интеллектуальные. Ей казалось, что она что-то забыла. Вот просто исчезло что-то важное из ее головы, и, как не старайся, вспомнить не могла.
Сидя, как в кинотеатре перед большим экраном, прокручивала свою жизнь. Восемнадцать лет – это целая жизнь. Вот она маленькая девочка, смеется рядом с дедом, когда они вместе готовят. Вот ее мать приезжает и вновь уезжает. А вот дед становится более замкнутым и мрачным. Вот ее подружки, ставшие для нее семьей. Вот дед и его изменившееся к ней отношение. В нем начала присутствовать какая-то агрессия, что ли. Вот звонок отца и поездка в Париж. Какой счастливой она была в начале. Вот Саша и его ухаживания, и все….
Дальше картинки превратились в вереницу моментов, подобных пыточной удавке, что сильнее затягивалась на ее шее, прекращая доступ кислорода в тело. Она видела деда и его боль. Огненные слезы огорошили ее. Вот похороны профессора. Вот приезд матери, и ее попытки уговорить дочь на аборт. Вот отъезд матери и голод. Нестерпимый и колючий. Вот и Саша с его ненавистью.
А вот…Что же это было?
Маленький, совсем крохотный лучик…Надежда? Любовь? Вера?
Возможно что-то более глобальное и сильное, подобное некой благой вести. И тут девушка почувствовала всем своим измученным телом то, что не могла вспомнить. Ребенок! Ее дитя! Ее крошка!
Она должна вернуться к своей крошке. Чьи-то теплые ладони коснулись ее лица. Распахнув глаза, Жизель попыталась привыкнуть к ослепляющему свету. “Реанимация”, - спустя несколько минут, подумала она.
Рядом никого не было, и девушка попыталась сесть. Противный писклявый звук донесся до ее слуха. В палату тут же ворвалась дежурная медсестра.
- Проснулась? – восхищенно просипела женщина, но увидев, в каком состоянии Эля, обняла ее и стала гладить по голове. Убаюкивая, словно дитя малое. – Тихо, тихо, девочка. Все позади. И ребеночек жив-здоров. Девочка у тебя. Недоношенная, правда. Всего 2,900 весит, но для девки этого достаточно. Мы же живучие, словно кошки. И она у тебя живучая. И такая красивая. За жизнь когтями цеплялась, реаниматолог помог. А ты плачешь! И чего спрашивается?
- Он...он…я…я...не…смогла...ее...защитить… - плакала Эля, кусая свой кулак.
- Знаю. Все знаю, – понимающе кивала женщина. – Тебя без сознания привезли. Милиционер с тобой был. Рассказал, что произошло. Твои крики соседи услышали и того ублюдка, прости Господи душу мою грешную, схватили. Перед этим, правда, отметелили ладненько. Подружки твои были. Одна из них урода того в СИЗО пока определила. Шептались девочки тут, уж прости, подслушала я. Спаситель твой постарался, свидетелем выступил. Так что не бойся ничего. Тебя в обиду больше не дадут.
- Спасибо, - еле слышно прохрипела больная.
- Давай водички тебе дам, совсем плохо говоришь, - предложила женщина, улыбаясь. После того, как спасительная влага оросила присохший к небу язык, Эля слабо кивнула в знак благодарности.
- Меня Марией зовут. Марией Васильевной.
- Эля, - представилась девушка, до конца не понимая абсурдность происходящего. Ее-то точно знали.
- Знаю, милая. Знаю, - хихикнув, проговорила медсестра. – Я твоих подруг будить не буду уже сегодня. Утром им сообщу.
- Спасибо Вам.
- Дитя, не переживай, - встревоженно запричитала собеседница, склоняясь к девушке. Только сейчас, Эля поняла, что плачет. – Прекращай это мокрое дело разводить. Бабьи слезы как вода. Высохнут и забудутся. Тебе есть ради кого жить. Вот и береги нервы.