Айрис всхлипнул и стиснул ладонь Джейкоба в своих руках.
- Тебе больно? Больно? - затараторил Колдун, - Можно я активирую пентаграмму? Все сразу пройдет.
Глаза маршала гневно сверкнули:
- Нет. Я потерплю. Я не перекидываю свои проблемы на других. Ранение пустяковое. Так, поцарапало немного.
- Тогда поедем домой! Тебе нужны тишина и отдых! - взмолился Колдун.
- Айрис, мне нужно работать, - тяжело вздохнул Анхель.
- Терактом должен заниматься Белый маршал! При чем тут ты?! - возмутился Колдун.
- Айрис, мой народ страдает. Сегодня я должен быть со своими людьми, - как неразумному ребенку, объяснил Лоуренс.
- Но ты же угробишь себя такими темпами! - вскричал Колдун.
Маршал поморщился от громкого звука.
- Нам всем приходится чем-то жертвовать. Возвращайся домой и отдохни, Айрис. Я приду позднее, - медленно произнес Лоуренс и вновь уткнулся в бумаги.
Колдун не хотел уходить, но Ксана Бгарская буквально выволокла его из палаты и передала в руки Кевину.
Последний силком отвел слабо сопротивляющегося Айриса домой и запер его в квартире.
Все оставшиеся сутки Колдун бродил по комнатам, словно взбесившийся тигр в клетке, и ждал Анхеля.
Маршал появился только к вечеру следующего дня.
Айрис, в это время задремавший на кухне, сначала услышал глухой звук, а потом, выбежав в коридор, увидел и самого Лоуренса.
Анхель стоял у входной двери, навалившись на стену. Его глаза больше не сияли, как звезды, а словно выцвели, выражая смертельную усталость. Лицо маршала посерело и будто состарилось на пару лет - проступившие морщины стянули кожу.
Китель Лоуренс и не думал снимать.
Айрис осторожно подошел к Джейку и медленно освободил его от верхней одежды. Потом Колдун наклонился и расшнуровал ботинки маршала, аккуратно стянув их.
Анхель не останавливал его, но и не помогал. Он не двигался и молчал.
- Пошли спать, - тихо произнес Айрис и потянул его за руку в спальню.
Маршал послушно последовал за ним.
- Тебе нужно отдохнуть, - добавил Колдун, бережно подталкивая Лоуренса к кровати.
Анхель закрыл глаза и лег поверх покрывала.
Айрис напряженно посмотрел на него, но маршал не двигался, словно спал мертвым сном, и Колдун решил, что ему следует уйти. Но Джейк внезапно пошевелился, будто вздрогнув.
- Тридцать пять человек погибли. Десять в критическом состоянии. Еще семнадцать получили ранения средней тяжести. Сегодня утром в реанимации скончался шестилетний мальчик. Вместе с ним мы потеряли одиннадцать детей, - глухим голосом проговорил Анхель.
Айрис опустился рядом с ним на кровать.
- Кто это сделал? - робко спросил он.
- Террористы-смертники. Их личность установили. Это граждане Ахина. Лет пятнадцать назад они совершали теракты почти каждую неделю, - помолчав, ответил маршал.
- Ахин? Жители пустыни? Вы же воевали с ними? - нахмурившись, поинтересовался Колдун.
- Да, два раза. И все два раза именно они объявляли нам войну. У них маленькая территория, неблагоприятный климат и скудная почва. Они мечтают оторвать кусок от Бугарии, - пробормотал Джейкоб, - Но мы не можем уступить им ни клочка земли, понимаешь? Если покажем слабость, они сядут нам на шею. Им всегда будет мало. Они не успокоятся, пока не сожрут нас.
Лоуренс замолчал, перевел дыхание и продолжил:
- Я ненавижу пески Ахина. У меня с ними личные счеты.
Маршал снова прервался и вдруг с яростью выпалил:
- Два чертовых раза я был на Ахине. Два раза меня призывали на войну. Мне было семнадцать, когда я впервые получил повестку. Военная элита в такую грязь никогда не совалась, а меня кинули туда, как кость голодной собаке. Я дышал там порохом, кровью и песком, смотря, как трупы моих ровесников разлагаются при сорокоградусной жаре. Но я был тем еще сорняком и выжил. Пиздец ожидал меня с другой стороны - ранили меня не пули. Война кончилась, и в одном из ахинских разрушенных песчаных городов я встретил свою первую жену. Боже, как я был влюблен! Мне вот-вот должно было исполниться восемнадцать, и мне казалось, что ее сотворил сам Бог. Ее черты, ее фигура… Все было таким идеальным, что я не мог отвести глаз и буквально молился на нее. Даже трогать ее не хотел, чтобы не пачкать. До недавнего времени я был уверен, что не встречу никого красивее…
Джейкоб осекся, тяжело дыша, и вдруг слабо улыбнулся:
- Ты красивее ее, Айрис. Намного. У нее все было таким ровным и выверенным, а ты будто соткан из противоречий. И эта гармония противоположностей не дает отвести от тебя глаз. И ты гораздо-гораздо добрее… А настоящая красота идет изнутри.
На лицо Анхеля набежала тень:
- Я предложил ей стать моей женой, и она согласилась. Я увез ее в Бугарию. Ровно на полгода я стал самым счастливым человеком на свете. Счастливым бы я и умер, если бы не был ревнивым, как черт. Она стала исчезать в течение дня, и я проследил за ней. Любовника у нее не оказалось. Зато были планы взорвать торговый центр в Южном Буге. У меня было два варианта действий, и я выбрал свой. Ее расстреляли. Тогда законы были строже. Она проклинала меня перед смертью, а я спокойно смотрел ей в лицо, хотя внутри меня остывало пепелище. Я был сломан и разбит. Но я пережил это, хотя настоящей семьи так завести и не смог. Становился вдовцом снова и снова. Иногда магия слов сильнее, чем самое темное колдовство.
Джейкоб с горечью рассмеялся и продолжил:
- Мне было двадцать три, когда снова началась война. И снова меня забросили в пески. На этот раз любви я там, Слава Богу, не встретил. Меня взяли в плен и в течение месяца пытали. Если бы я выдал нужные им данные, меня бы ждала легкая смерть. Застрелили бы и бросили в пустыне. Но я не сказал ни слова. Поэтому меня наградили подарками. Сорвали все ногти, отбили внутренние органы, отхлестали железным кнутом и зашили рот. Последнее было чисто символической мерой. Меня ждала виселица. Рассказывать что-то было просто некому. До сих пор не понимаю, как не подох.
Анхель расстегнул рубашку, повернувшись на живот, стащил черную ткань с плеча и выдохнул:
- Они сделали кое-что еще…
На его спине не было живого места. Кожу Джейка изгрызли уродливые и длинные шрамы.
- Кнут, - понял Айрис.
Но внимание привлекали не следы былых ран, а глубокие борозды надписи.
Поверх шрамов кривыми буквами прямо между лопаток было выведено:
- Бугарская собака.
Дрожащие пальцы Колдуна потянулись к неровной коже, чтобы погладить, успокоить, но Айрис не успел - маршал снова перевернулся на спину и прошептал:
- Я сбежал, когда меня везли на площадь, чтобы повесить. Вышиб мозги ахинцу, который сидел за рулем, ударив его своим лбом по голове. Кости у меня всегда были крепкими. А потом гнал, что есть мочи, по пустыне под градом пуль. В конце концов, они оставили меня, подумав, что я все равно не жилец. Так и было, но мне повезло. Когда закончился бензин, и я потерял сознание от болевого шока, меня нашли свои.
Маршал надолго затих, погрузившись в воспоминания, а Айрис не мешал ему, отчаянно прижимаясь к его боку, чтобы поделиться теплом.
Наконец, Джейкоб сказал:
- Но ненавижу я ахинцев не за войны, а за их непрекращающуюся жестокость по отношению к мирным гражданам. Я был солдатом. А солдаты на войне страдают и умирают. Работа у нас такая. На войне никто никого не жалеет. Я безжалостно убивал, и меня пытались убить… А вот люди, которые погибли сегодня, ни в чем виноваты не были. Просто оказались не в то время и не в том месте. Нужно иметь большую жестокость и большую трусость, чтобы ударить в спину беззащитного человека. Нужно не иметь сердца, чтобы безжалостно убивать детей.
Анхель сглотнул и прикрыл глаза:
- Я до сих пор вижу дорогу, перемазанную кровью, и семью, навсегда застрявшую в покореженном металле. Эти картины высечены у меня на сетчатке. А потом я вспоминаю другие, более жестокие вещи, с которыми сталкивался в течение жизни. И этому нет конца. Словно в голове запустили немое кино. Я не смог спасти их…