Девушки промолчали, не найдя возражений.
Идти решили по течению ручья, надеясь, что вода приведет к более крупному водоему, который позволит найти жилье и помощь. Поскольку Эвиор все еще ничего не видел и остро ощущал магию, он шел за руку с рыжей вслед за Илькаром, блондинка замыкала колонну.
Время и силы на добычу еду решили не тратить, желая пройти в первый день как можно больше. На первом привале, который устроили через час, Эвиор сначала присел на расчищенную мечом площадку под сенью деревьев, потом вдруг повел носом и спросил:
— Илькар, чуешь?
— Что? — удивился Ночной король.
— Фруктами пахнет, как в лавке у Крамбля. Где-то рядом есть съедобные фрукты!
Обоняние приспешника не подвело — вскоре ас Мидар обнаружил целую гроздь мелких оранжевых шариков с полупрозрачной сочной мякотью внутри. Девушки к незнакомым плодам отнеслись настороженно, но заметив, с какой скоростью их уничтожают мужчины, присоединились к трапезе и остались вполне довольны.
Правда, липкий сок испачкал руки и лица. Пока Илькар помогал молочному брату утереть лицо, рыжая спустилась к самой воде, склонилась, умываясь, а потом с криком отскочила! Блондинка бросилась к ней, а Эвиор лишь беспомощно крутил головой, проклиная свой недуг. Свист, плеск, яростный вскрик Дарити — все слилось для него в напряженную минуту ожидания.
— Все в порядке, — прохладный голос телохранительницы звучал абсолютно спокойно, — это была змея. Длинная, толстая, с оранжевыми треугольниками на спине. Судя по всему, ядовитая. Еще и плевалась какой-то липкой гадостью.
— Свистковый щитомордник, — узнал по описанию тварюку приспешник, — опасная тварь, способна убить на расстоянии. Яд, которым она плюется, лучше собрать, может пригодиться.
К его словам прислушались — Илькар свернул лист, собрал с доспехов Дарити липкие «плевки» и спрятал добычу в поясной кармашек.
— Если я правильно помню, — добавил Эвиор, — яд без вкуса и запаха, растворяется в любой жидкости, противоядие простое, но его тут нет.
— Учту, — Ночной король.
Чем дальше они шли, тем тяжелее давался каждый шаг. Жара, высокая влажность, хлюпающие под ногами, пропитанные влагой листья, падающие с веток насекомые — все это было трудным для всех, но любая тварь, мелькнувшая в листве, заставляла Миарэнди тихонько вскрикивать. Девушка настолько была не приспособлена для этого леса, что ее было жалко. Она мужественно держалась — даже оторвала полоску от своего платья и завязала себе рот, чтобы не кричать, но это слабо помогало.
Когда солнце начало быстро скрываться за горизонтом, Эвиор предупредил:
— Здесь быстро темнеет, а после заката на охоту выходят крупные хищники, нужно искать убежище на ночь.
— Дерево? — задумчиво предложил Ночной король, оценивая хлипкие водянистые стебли, обвивающие несколько более-менее крупных деревьев.
— Нет, гангуары и крупные змеи часто охотятся с ветвей. Лучше пещеру или нору.
— А обитатель норы возражать не будет? — хмыкнул Илькар.
— Придется договариваться, — белозубо усмехнулся Эвиор, — своя шкурка мне дороже!
Глава 4
Всех желающих увидеть дворец Ночного короля внутрь не пустили. Госпожа Фиркин просто поднесла кулак к носу охранника, и он сразу ее «вспомнил» и пропустил внутрь. Алла Николаевна вцепилась в руку «подельницы» и проскользнула следом. Варю и мастера Мура не пустили совсем, а драконам долго пришлось доказывать, что они Илькару ас Мидару не враги. Главным аргументом стали следы на груди, оставленные клинками в «мужском танце».
Прорвавшись внутрь, мужчины дружно присвистнули. Не думали они, что за узкой и хлипкой деревянной дверцей скрывается тяжелая металлическая решетка, а потом несколько ловушек. Впрочем, всего этого можно было ожидать, но дальше грубые каменные коридоры вдруг превращались в уютные комнаты, милые «зимние сады», функциональные склады или караулки.
Хмурый бугай проводил их до личных комнат Ночного короля и, шмыгнув носом, указал на то место, откуда исчезли Илькар и Эвиор. Ректор и эмиссар короля драконов тотчас достали индикаторы магического фона и разнообразные амулеты. Переглянулись, и Дирран усмехнулся:
— Сравним результаты?
— Сравним!
Оба занялись изучением магических следов, не отвлекаясь на громкий спор госпожи Фиркин и главы телохранителей.
Мастер-библиотекарь, оценив общую занятость, нашла занятие для себя — принялась изучать лежащую на столе книгу. Язык ей был незнаком, но сам вид книги говорил о ее древности. А еще эти непонятные рисунки, тисненные на коже! Любопытно-любопытно, но руками трогать не стоит!