Кто я такая, чтобы требовать от него объяснений или верности?
Было обидно, горько, но я держала себя в руках. Вот если поженимся, тогда и можно будет качать права. Хотя не уверена, что с Русланом это получится.
Посмотрит на меня, как на дуру, и промолчит. Типа «не лезь ни в своё дело».
Сафин, естественно, сразу включился в рабочий процесс. Не слезал с телефона, потребовал ноутбук с доступом в сеть, подговаривал меня тайком принести ему одежду и помочь сбежать из больницы. Что-то произошло на заводе в Екатеринбурге, и он рвался поехать туда лично.
Нам с Эльвирой Сергеевной пришлось организовать дежурство в платной палате, где он лежал.
Вредный больной настолько нас сплотил, что я переехала в дом Эльвиры.
Во-первых, отсюда было ближе добираться до больницы. Во-вторых, мать Сафина оказалась тираншей похлеще сыночка.
Увидев мой округлившийся живот, она кинулась меня обнимать и поздравлять, и заявила, что следить за моим режимом дня и правильным питанием теперь её первоочередная задача. Следовательно, я должна переехать к ней в дом, пока Руслан в больнице.
А когда эта невыносимая женщина узнала о моей роли в спасении жизни её сына, тут же провозгласила Ангелом-хранителем их семьи:
- Верочка, я всегда говорила Руслану, что жениться надо на женщине с медицинским образованием.
Мне было важно, чтобы Сафин прошёл реабилитацию после операции и нормально восстановился. Пришлось объединиться со свекровью. Одной мне призвать жениха к порядку было не под силу.
После выписки Руслан отвёз меня в платную клинику. Доктора выбирал сам, собирая информацию из разных источников.
Когда я узнала, что он не только звонил друзьям и знакомым, но и сидел на форумах «беременяшек», поняла: Сафин хочет контролировать процесс ОТ и ДО.
И отчаянно трусит. Боится, что что-то пойдёт не так.
Я же пребывала в каком-то сонном спокойствии. Чувствовала, что с ребёнком всё хорошо.
В клинике нам сразу предложили сделать цветное УЗИ. Руслан Тимурович присутствовал на приёме и сыпал медицинскими терминами наравне с врачом. Сафин к тому времени уже неплохо разбирался в теме. Представляю, сколько часов он потратил на её изучение. Ох уж этот интернет…
Пациенты приходят на приём настолько «подкованными», что сами могут себе назначить обследования, ставить диагноз и выписать лечение. Зачем им врач – непонятно…
Когда я лежала на кушетке в кабинете узи, а улыбчивая женщина врач водила датчиком по моему животу, Руслан осторожно держал меня за руку и напряжённо вглядывался в монитор.
- Вот ваш малыш. Посмотрите, какой красавчик. Сосёт палец, отворачивается от сигнала.
Сафин хмурился и пытался разглядеть мельчайшие детали. Он почти не дышал, жадно впитывая изображение всем телом.
Я видела, как этот сильный мужчина старается сдержать рвущиеся наружу эмоции.
- У вас мальчик. Видите, вот это – мужское достоинство. Уже не рассосётся, - засмеялась врач.
А Руслан… Он сглотнул и прохрипел:
- Извините, выйду на пару минут.
- Доктор, простите, но мне надо выйти с мужем. Ему может стать плохо, он недавно перенёс операцию на сердце.
Я схватила пару салфеток, быстренько вытерла с живота гель и побежала в коридор.
Руслан стоял около окна и смотрел вдаль. Я осторожно подошла и тронула его за плечо:
- Как ты? Всё в порядке?
Он обернулся и прижал меня к груди. Его сердце стучало с такой силой, что мне стало страшно.
- Спасибо тебе. Знаешь, я, наверное, не заслуживаю ни тебя, ни ребёнка, но клянусь, сделаю всё, чтобы вы были счастливы.
Я обняла его руками и погладила спину. То, что он произнёс, было искренним, выстраданным, окончательным решением. Чувствовала, что мужчина сейчас уязвим передо мной, и не стесняется этого. Не боится, что удар в спину.
Броня Тирана пала. Он опустил свои щиты и доверился мне. Решился дать себе… нам шанс на счастье…
Глава 32.1
Руслан
После операции я был слаб, как котёнок. Самое хреновое для любого нормального мужика – это когда тело тебя не слушается. Совсем.
Беспомощность и зависимость от других людей – поистине адское наказание. А для моей гордыни это лекарство стало самым действенным.
Боженька знал, чем можно вылечить такого сказочного д…ба, как я.
Вера была со мной рядом почти постоянно.
Сидела у кровати, кормила, когда не мог ложку в руках держать, обтирала влажными салфетками, брила.
Судно, конечно, я ей выносить не разрешил: ещё не хватало, чтобы моя женщина моё дерьмо убирала. Для этого есть специальный персонал, которому я щедро приплачивал.
Когда меня перевели в обычную палату, дела пошли веселей. Снова окунулся с головой в работу и почувствовал себя почти полноценным.
Врач, Вера и мать ругались в один голос, просили, умоляли просто тихо лежать и не нервничать, но я всех посылал подальше. Без работы в больнице можно сдохнуть от безделья. В конце концов, на меня махнули рукой, и в палату потянулся поток страждущих.
Мне нужны были для работы кое-какие бумаги. Пришлось вызвать секретаршу. Боялся, что Ева при Вере может повести себя неадекватно, а нервничать Вербицкой никак нельзя.
Но визит прошёл без эксцессов. Вырядилась моя бывшая любовница, конечно, в мини-юбку, едва прикрывающую зад. Обвесилась украшениями, как новогодняя ёлка. Сделала боевую раскраску. Надушилась так, что без противогаза к ней подходить было опасно. Веру демонстративно не замечала. Наклонилась ко мне, но я так зыркнул, что она быстро сориентировалась и лишь поправила одеяло, хотя изначально лезла поцеловать.
Всё, надо завязывать с левыми бабами. Веры мне за глаза хватит, да и рисковать семьёй я не стану.
У Вербицкой теперь в руке моё изрезанное сердце, шутить с ней не стоит. Как спасла, так и на тот свет отправит. Разозлится и сожмёт в кулаке – тут же на кладбище одним клиентом станет больше.
Я верил, что Вера любит меня. Иначе зачем это всё?..
Когда выписали из больницы, я забрал Веру от матери и увёз в свой дом. Майя Александровна и Ольга Леонидовна встретили нас с распростёртыми объятиями.
Эти две наседки кудахтали вокруг беременной Веры и уже планировали, как будут баловать моего сына. Чувствую, в няньках недостатка не будет.
Вечером не мог дождаться, когда уйдём в спальню и останемся наедине.
Я хотел Вербицкую до зубовного скрежета. Вспоминал, какая она горячая, отзывчивая и покорная. Мечтал взять сзади, бережно и осторожно поглаживая живот. Трогать пополневшую грудь, теребить потемневшие соски, шептать на ухо всякие пошлости.
Даже мысли не допускал, что Вера может заартачиться, но невеста охладила мой пыл.
Когда я стал нетерпеливо освобождать её от одежды, Вербицкая вдруг стала сопротивляться:
- Руслан, не надо! Пожалуйста! Давай не будем!
Если раньше я плевать бы хотел на её желания, то теперь остановился и растерянно спросил:
- Тебе врач запретил? Или не хочешь?
- Не в этом дело. Тебе пока нельзя. Секс – это серьёзная нагрузка на сердечно-сосудистую систему, ещё мало времени прошло после операции. Давай подождём.
Я разозлился. И на себя, и на неё.
Она совсем инвалида решила из меня сделать?
- Веррра, не пори чушь! Давай, детка, снимай с себя сбрую и немного полетаем.
Старался быть ласковым, насколько мог. Но хотелось, конечно, другого.
И Вера это прекрасно знала, потому и противилась.
- Руслан, только если очень аккуратно и медленно. Не уверена, что ребёнку это понравится, - нашла она железный аргумент.
- Разумеется, тихонечко. Давай, малышка, хочу тебя всю, от макушки до пяток.
И это было правдой.
В ту ночь я понял разницу между «заниматься любовью» и «трахаться».
Любил Веру не спеша, нежно, осторожно. Придерживал одной рукой её круглый живот, второй – грудь, и с наслаждением входил в узкое лоно.